по-скорому в укрытия. Но исчезли ненадолго. Как только артналет закончился, бандиты появились вновь. И было их уже семь человек. Видимо, об огневой точке Шохина и Артюшина их не успели предупредить, так как подходили к дому они не таясь. Анатолий открыл огонь из пулемета до того, как боевики увидели трупы своих собратьев. Пятерых Шохин снял сразу, двое залегли. Анатолий крикнул Артюшину:
– Бей по духам, Миха, не дай поднять гранатомет! Иначе нам хана!
Артюшин ударил из автомата. У Шохина закончились патроны в ленте, и он быстро сменил ее. Неизвестно, сколько продолжалась бы эта дуэль, – оставшиеся в живых боевики укрылись за кучами строительного мусора, – но сверху вниз полетел какой-то предмет, и между позиций чеченцев прогремел взрыв; осколки чуть было не задели Артюшина. Кто-то из своих бросил в бандитов гранату Ф-1, один из осколков которой обжег щеку Анатолию. Тот схватился за лицо, откатившись от окна. Сквозь пальцы проступила кровь. Артюшин мотнул головой – от разрыва заложило уши, – крикнул:
– Толик, ты чего? Ранен?
– Да не ори ты, царапина, – пробурчал Шохин.
Но слегка контуженный, Артюшин не услышал ответ друга:
– Чего? Не слышу?
Закричал и Шохин:
– Уши промой да зенки раскрой. Царапнуло меня осколком, понял?
– А! Понял! Давай перевяжу!
– Обойдусь! Ты в окно смотри, держи оборону.
– Понял!
Артюшин осторожно выглянул из окна. И его вдруг накрыла тишина, лишь где-то восточнее и севернее что-то ухало. То ли артиллерия стреляла, то ли взрывались снаряды. Но далеко. Он обернулся к Шохину:
– Толик! На улице, в натуре, тихо или я ни хрена после разрыва гранаты не слышу?
– Тебя что, контузило?
– Наверное! В уши словно свинца залили. И башка заболела. Боль по вискам бьет.
– Тихо на улице. Рядом с нами тихо. Но ты все равно гляди в окно. Духи могут и без стрельбы, ползком подвалить.
– Я смотрю. Никого. Воронка метрах в двадцати; дальше штук пять, нет, шесть трупов. О, блин, один шевельнулся. На бок перевернулся. Видно, тоже раненый… Вот же сука!
– Чего там?
– Ранен, а к «Мухе» тянется! Никак по нам, козел, решил долбануть.
– Вали его!
– Угу! Сейчас! Это мы легко.
Артюшин выстрелил, боевик уткнулся разбитой головой в грязь.
– Есть, падла! Хрен тебе, а не «Муха»!.. Больше вроде никого.
Шохин, наспех обработав неглубокую рану, крикнул:
– Держи сектор!
– Держу.
От подвальной двери неожиданно раздался голос командира отделения сержанта Беденко:
– Все пока, братва! Отвалили духи.
– А ты откуда взялся? – крикнул сержанту Шохин. – И подошел неслышно, как кошак…
– Лихолетов к вам послал!
Артюшин обернулся и очень громко воскликнул:
– О, Беда! Ты че приперся?
– Ты чего орешь?
– Да слышит он хреново после разрыва гранаты, – объяснил Шохин. – Кстати, ты не в курсе, что за чудило ее нам чуть ли не под