шаттл некоторое время трясло и кидало из стороны в сторону, но Торин твердо держал руль, не давая машине свалиться в «штопор». Радиочастоты несли привычный багаж переговоров между пилотами и диспетчерами атмосферной авиации, но Келл изучал их так же внимательно, как и разговоры командиров СПП о том, сколько солдат нужно отправить в тот или иной район планеты. Наконец, он передал свои опознавательные коды и стал ждать ответа. Без разрешения начальника смены Башни слежения его шаттл моментально стал бы мишенью для какого-нибудь ретивого солдатика, у которого руки чешутся от безделья и желания пострелять во что-то большое и яркое. Проверка заняла около получаса, за время которого в голову Торину стали приходить не самые радужные мысли. В конце концов, он волевым решением отринул все сомнения и пристально уставился на зелень вод местного моря. Поэтому, когда сработало средство связи, он от неожиданности вздрогнул и, буркнув под нос нечто нелицеприятное, воззрился на ни в чем не повинный прибор, из которого тотчас раздался неприятный голос, поведавший, что он, Кендралл Фелл, торговец антиквариатом, может заходить на посадку в седьмой «золотой» док.
Торин, ожидая проявление здорового интереса к своему кораблю и персоне, уже приготовил декларацию везомого груза для таможенников, небольшой «подарок» для начальника караула и взятку для начальника карантинной службы. Одевшись наиболее ярко и броско, как и полагалось торговцу, налепив на лицо профессиональную улыбку успешного дельца, желающего поскорее продать нечто совершенно невероятное себе в убыток, Келл шагнул навстречу проверяющим.
– Что везете? – неприятным голосом осведомился худой как жердь чиновник в слегка помятой форме, представившийся как Флексис Добраден, начальник смены представительства Министратиума концерна де Влахос. Выходцы из Южной Америки прародины Земли, де Влахос сохранили тягу к клановости и скорости использования оружия для того, чтобы донести до собеседников свои мысли.
– Произведения искусства для истинных ценителей прекрасного на благословенном Энтиморе! – при этих словах правые руки всех присутствующих потянулись осенить себя благословением Спасителя, чему внутренне улыбнулся наемник – верующими очень легко манипулировать. А значит, что в этом таится их слабость, которой он непременно воспользуется. Он протянул декларацию груза, но чиновник на нее даже не взглянул, он продолжал стоять, едва покачиваясь на худых ногах, не спуская взгляда с Келла. Видимо, считал, что если будет продолжать сверлить чужака взглядом, тот сам во всем сознается.
– Ваш взгляд должен что-то означать, любезнейший?! – звенящим от сдерживаемой с трудом ярости голосом спросил он чиновника. – Если нет, то разрешите откланяться. У меня еще есть дела поважнее, чем играть с вами в гляделки!
В ответ на этот выпад чиновник улыбнулся крокодильей улыбкой и, едва не потирая руки, сказал кипящему от ярости антиквару (как ему казалось) угрожающим голосом:
– Мне