металлических перьев. И даже когда, замолчав, я отворачиваюсь в сторону холла, парнишка не решается разрушить гнетущую тишину.
Если припомнить, я в его четырнадцать лет даже еще не вступил в гильдию… кажется, это было, когда мне исполнилось пятнадцать?
– Ребята! Кто хочет помочь мне написать письма? – раздается ласковый голос из холла и в это мгновение в кухню заходит Мастер с горой бумаг. – Как же здесь темно… уф… столько раз говорила ребятам, что это неудобно!
После этих слов, все свечи вспыхивают, давая дневное освещение и тепло.
– Что… это?
В изумлении уставившись на пергаменты, Сёра даже привстает со стула. Девушка улыбается и скидывает шуршащий ворох на стол вместе с коробкой, придержав упавшие бумаги.
– Ты, случаем, не собираешься писать письма всем из гильдии?
– Как ты угадал? – удивленно и обиженно переспрашивает Асайто.
И почему у нас настолько несерьезный Мастер?
– … Не проще ли использовать магию для этого?
– Наверное… – печально склонив голову, она вдруг радостно хлопает в ладоши, обращаясь к парнишке напротив, словно только вспомнив о нем. – Это… заявки на вступление!
– Так много?!
И я, и Сёра в шоке переглядываемся, прежде чем новым взглядом окинуть гору конвертов.
– Это еще за прошедший год! – успокаивает Мастер. – Их всегда бывает столько… мне одной не справиться…
– А мы как можем помочь?
– Напишите всем вежливый отказ!
– … – вновь переглянувшись с Кейсако, я едва собираю развалившиеся в кучку мысли. – Но… они даже не вскрыты.
Засмеявшись, Асайто Рай скрывается в арке, а я с удивлением отмечаю, что мой напарник по несчастью уже с любопытством вчитывается в первый конверт, даже не удосужившись сесть на стул.
– Ого! Я и не знал, что у нас такие требования! Хотя наша гильдия с минимальными требованиями, даже такое количество заявок слишком много.
По голосу сразу становиться понятно, что его это заинтересовывает не на шутку.
– Возможно, их просто не приняли в другие или это баловство…
Обреченно вздохнув, сажусь на место и, взяв первое попавшееся письмо, вскрываю ножичком из коробки с письменными принадлежностями. Быстро пробежав по строчкам, понимаю сразу две вещи.
Быстро мы точно не управимся. И не удивительно, что она не захотела это читать…
Какие-то полчаса слышится только звук разворачиваемой бумаги, шуршание пера, треск пламени и молчаливое изумление.
– Как думаешь, Мастер правда собиралась писать всем письма?
Почесав кончиком пера волосы, Сокол резко отдергивает руку, вспомнив о чернилах, теперь измазавших локоны. Хлопнув ладонью по лбу, он тут же об этом забывает.
– А ты так и не понял?
Настолько велико его удивление, что я невольно отвлекаюсь от очередного письма.
– О чем ты?
– Только никому не говори, хорошо? – снисходительно