когда она голодная, она не может трезво рассуждать. Всё, что в жизни с ней плохого случалось, – случалось на голодный желудок. А из этой сумки, которая стоит на скамейке, доносятся такие изумительные запахи! Сумка пахнет домом и любовью. Мясом и чем-то сладким. Если ей, собаке, предоставят выбор, то она, конечно, выберет мясо. А потом любовь и дом. А потом уже что-то сладкое. Но это на голодный желудок. А если бы она делала выбор на сытый желудок, то, само собой, сразу выбрала бы любовь. Она успела заметить, что к любви в этой жизни непременно примешиваются и дом, и мясо, и что-то сладкое для баловства.
– И деток у нас с Мишей не случилось. Это плохо, – Ольга Михайловна достала из отдельного пакета очередное чистое полотенце. Смочила его оставшейся в бутылке водой, протёрла лицо и руки. – Если бы были детки, то я бы не беспокоилась о том, кто хоронить меня будет. Хотя, конечно, хочу я тебе сказать, случаются и такие дети, что и не захочешь, чтобы они тебя хоронили. У Райки тоже детей нет. Да Райка и замужем-то не была. Не нашлось на неё кандидата.
Я вот в последнее время часто думаю: если бы я была с Мишей своим подобрее, может, он и пожил бы ещё. Чего мне не хватало? Какого рожна? Ну, тихий он был. Неприспособленный. Зато и не ругался никогда. Я ему слово, а он в ответ молчит. Я – два, а он только плечами пожимает. Недоуменно так пожимает. Получается, что всю жизнь мужик недоумевал: за что ему жена с тёщей такие сварливые попались? И как мне теперь с мыслями этими жить? Все мы, скажу я тебе, задним умом сильны. Или вот ещё о чём я думаю: если бы Миша устал от моего ворчания и ушёл к Райке, может, у них и детки бы народились. И было бы кому нас с Райкой похоронить. И я бы сейчас не с тобой Мишу поминала, а с его детками. Или не поминала бы. Кто поминает бывших мужей?
Ольга Михайловна достала из сумки кусок старой клеёнки. Расстелила аккуратно на лавочке. Затем выложила на клеёнку толсто нарезанную и завёрнутую в кальку колбасу, два варёных яйца, домашние пирожки и одно пирожное «картошку». Собака, шумно сглотнув слюну, не отводила взгляда от импровизированного стола. Она прекрасно понимала, что самой хватать со стола продукты нельзя. Даже и думать об этом не стоит. За такое можно и по морде получить. В людях собака разбиралась хорошо. И знала, что никто не потерпит такого разнузданного поведения. А она потерпеть ещё несколько минут вполне себе может. Когда уже понятно, чем твоё терпение вознаградится, тогда и голод уже не так страшен. Собака подумала о том, что ей сегодня крупно повезло. Наткнуться на такого доброго человека, который руками не машет, не кричит да ещё ласково называет приблудой, – это большая удача! Она, собака, об этих людях много чего знает. Много чего нелицеприятного. Но говорить об этом не торопится. Не в её это правилах.
– Голодная, поди? – спросила Ольга Михайловна. – Если бы я знала, что буду не одна поминать, то больше бы продуктов захватила. А так беру всего понемногу. Пирожные вот мама