непримиримо вынес вердикт Петрушин.
– Аррр…
– Та! – и точка.
И – тишина.
Я осторожно выглянул из-за багажника: Андижо, подергивая ступнями, тихо отходил в лучший мир.
Двое у скрадка Ростовского, один у дальнего джипа (водила), двое у забора, двое у меня, один у Петрушина. Плюс Андижо собственной персоной.
– Четырнадцать, – подытожил Петрушин. – Кого-то зацепило?
Петрушин всегда считает. Привычка такая. Четырнадцать – это время, а не трупы. Четырнадцать секунд с момента старта – чистое время боя.
– В порядке, – подал голос Вася.
– А мне ляжку отдавили, – пожаловался Ростовский.
– Серый?
– Я в порядке! – голос мой прозвучал этаким несолидным хриплым дискантом.
Ну вот, неожиданная встреча закончилась со счетом девять – ноль.
Вообще-то, не планировали. Как я уже говорил, в наши обязанности не входит прямое вмешательство в исследуемый процесс. Увы, что поделать – издержки производства, сами понимаете…
Глава 2
Дилер
Во вторник, второго августа, хоронили Андрея Ивановича Исаева.
Погода была… Впрочем, сейчас уже и не вспомню, как там насчет погоды – в тот день у меня на душе было так скверно, что на подобные мелочи я просто не обращал внимания. Что там погода – я, «шифруясь», машину оставил где-то на подступах к кладбищу, а потом, когда уже все уехали, не сразу ее и нашел. Так расстроен был, что забыл, где поставил.
Вопреки ожиданиям народу на кладбище было немного, так что моя надежда затеряться в толпе не оправдалась.
Как-то так вышло, что, дожив до тридцати двух лет, я – Игорь Прыгунов – ни разу не участвовал в похоронах ветеранов правоохранительных органов. Наш кинематограф по этому поводу весьма скромен и молчалив, поэтому я руководствовался исключительно голливудским стандартом: сверкающий катафалк, вереница не очень новых, но вполне приличных и крепких авто, вся полиция штата в полном составе, жены, дети, оркестр, журналисты – в общем, изрядное столпотворение, на фоне которого некий тайный друг усопшего ни у кого не вызовет вопросов.
А здесь было, без учета квартета убогих из похоронной команды, всего одиннадцать человек. Мать, жена, сын, дочь и семеро сотрудников – наверное, самые преданные и верные. Вот поди тут и затеряйся!
Я стоял на чьем-то «семейном» участке, располагавшемся неподалеку от свежевырытой могилы, и наблюдал за ходом погребения. Руки мои, совершенно непроизвольно и безо всякой надобности, крепко вцепились в почерневший от времени штакетник невысокой оградки, взгляд застилала красноватая влажная пелена, а к горлу подступал здоровенный ком, готовый в любую минуту выскочить наружу и превратиться в безудержные рыдания.
Странно…
Исаев не был мне близким человеком. Не друг, не брат – курирующий опер. То есть связывали нас сугубо «производственные» отношения, началом которых был жесткий шантаж с его стороны. Так что, по идее, этак убиваться мне не стоило. Особенно в свете последних событий –