молодёжь не получает должной морской практики, экипажи совершенно не готовы к службе и, не дай Бог, бою! Железнодорожная дистанция от Севастополя до Александровска выстроена практически силами Черноморского флота. Понимаю, что матросам нравится, – достойный заработок, отменная кормёжка, мало начальства. Но предназначение флота не в махании кувалдой и забивке костылей!
– Правы, Владимир Алексеевич. Во всём правы. Признаю. Но и меня поймите – железнодорожное сообщение Севастополя с Москвой и Петербургом – уже свершившийся факт! Пусть и однопутная пока дорога, но она есть и скоро заработает в полную силу! А что это означает? А означает сие возможность перебросить в кратчайшие сроки внушительный корпус для подкрепления Босфорской экспедиции!
Оба адмирала ошеломлённо уставились на меня. О явной и подчёркнутой отстраненности великого князя Константина Николаевича от «балканского вопроса» не говорил только ленивый. Генерал-адмирал призывал южных славян перебираться на жительство в Новороссию, подальше от турок-угнетателей. Ну а кто не желает покидать края родные, знать хорошо живёт под османами и нечего ради таких «братьев» губить русских солдат. Славянофилы пытались было что-то робко возразить, но Константин поступил предельно цинично – предложил записаться в штурмовой батальон всем радетелям за славян-братушек, и клятвенно обещал направить такой батальон в самое опасное место. И тут сам великий князь говорит о скором захвате проливов и Царьграда? Неужели всё ранешнее – и нарочитое поименование базы Тихоокеанского флота в Северной Америке именно Константинополем, пусть и с приставкой Тихоокеанский, и скепсис в отношении южных славян – обман противника?
– Ваше высочество, – начал уже и Нахимов, – следует ли понимать, что, не сейчас, конечно, но через год, два, перед Черноморским флотом будет поставлена задача по овладению проливами?
– Следует, Павел Степанович, следует. Но, прошу держать сей разговор в тайне. Очень велика цена, если враг узнает о планах расширения Российской империи в южном направлении.
– Само строительство Южной железной дороги, столь спешное в сравнении с линией, связующей столицы, подскажет неприятелю, где будет нанесён удар, – задумчиво протянул Корнилов.
– Ничего подобного, Владимир Алексеевич, дорога нужна для вывоза товаров и хлеба через черноморские порты. Не зря же я об этом день через день с крыши вагона окрестным жителям вещаю, что твой Ленин на броневике.
– Кто, простите?
– Да персонаж из моей недописанной поэмы про железные дороги, к сожалению, закончить никак не могу, не хватает времени и сил на большое произведение. Так, отрывками только и движется дело…
– А, «Гренада», не оттуда ли, ваше высочество? – Корнилов посмотрел на меня с лёгким подозрением.
– Угадали, Владимир Алексеевич, угадали. Но как?
– Давний поклонник вашего поэтического таланта, Константин Николаевич. Вот и предположил…
Да,