мортиры дружно изрыгают огненные языки к небу. Сквозь плотный пороховой дым едва видно пушкарей, бросившихся банить стволы. Между высоких стен Кремля загуляло гулкое эхо, стаи ворон поднимаются в небо, с тревожным карканьем кружатся в стылом небе.
«Азиатчина… – поджав губы, подумал старший посол. – Не зря Соловьев призывал к походу на Москву». Попытка завязать союзнические и даже дружеские отношения с русским царством Рожковскому не нравилась. Впрочем, как дисциплинированный чиновник, он как мог добросовестно исполнял указания нового градоначальника.
Когда послы Мастерграда поднялись по лестнице на крыльцо, стольники потребовали сдать оружие и весьма удивились ответу, что у послов его с собой нет. Между тем бойцы посольской охраны выгрузили дары русским царям. Чего там только не было: золотые цепи и серебряная посуда, зеркала в изысканных рамах в рост человека, золотые зажигалки на древесном спирту и изящная, полупрозрачная на свету фарфоровая посуда. Изделия двадцать первого века совместно с произведенными в ювелирной и стекольной мастерских города. На утоптанном снегу у крыльца остались два расписанных под хохлому высоких, выше человека, шкафа – газоэлектрических холодильника. Придворная челядь притихла, вытянув шеи, рассматривает диковинные подарки. Рожковский с Александром вслед за стольниками, не торопясь, зашли в Грановитую палату, сняли шапки, украдкой оглянулись.
Царские палаты! Краска бросилась Александру в лицо, язык прилип к гортани, но через миг офицер совладал с собой. Из окон в палату попадает достаточно света, несмотря на это горят, распространяя в душном воздухе запах воска, свечи в подсвечниках и паникадилах. Стены искусно расписаны рыцарями, разноцветными птицами и зверями. На скамьях вдоль стен потеют в дорогих шубах первые люди царства: бояре, окольничие и думские чины. Бороды у иных до пояса, седые, в глазах настороженность, руки крепко сжимают искусно украшенные посохи. Открыв рты, уставились на чудно одетых послов. Одежду восточных стран они видели, западные парики и широкополые шляпы вкупе с шоссами и жюстокорами для них не в диковинку, но строгий костюм – тройка и парадный китель офицера наблюдали впервые. Попаданцы не собирались принимать моду ни западных, ни восточных стран, а намеревались навязать миру собственный стиль. Прием у царей московских стал первым шагом на этом пути. В дальнем конце палаты возвышается двойной трон. Три серебряных с прорезным орнаментом ступени ведут к бархатному сиденью, разделенному поручнем на два места для царей. Позади трона четыре рынды, юные отроки в высоких горностаевых шапках, в руках блестят серебряные топорики. Все по уставу, благолепно, по древнему чину византийских императоров. Красиво, подумал Александр. Старший посол лишь слегка нахмурился. Его такими штучками не проймешь!
Одно тронное сидение пустое, старший царь Иван Алексеевич опять недужил и не мог принять послов. На втором идолом восседает длинный, как каланча, юноша,