черной проклятой живности, снующей и живущей в их складках.
Высоко держа поднос, Люцифер подошел к Кэму. Он прищурился, глядя на крылья Кэма, где белая трещина все еще сияла посреди золота.
– Белый цвет тебе не идет. Хочешь что-то мне рассказать?
– Почему она в Аду, Люцифер?
Лилит была одним из самых добродетельных людей, известных Кэму. Он не мог понять, как она вообще могла стать одной из подданных Люцифера.
– Ты же знаешь, я не могу разглашать тайну, – улыбнулся Люцифер и поставил пластиковый поднос прямо перед Кэмом. На нем был небольшой снежный шар на золотой подставке.
– Что это? – спросил Кэм. Темный пепел наполнял снежный шар. Он магическим образом падал беспрерывно, почти засыпая собой крошечную лиру, плавающую внутри.
– Сам посмотри, – сказал Люцифер. – Переверни его.
Кэм перевернул шар вверх тормашками и нашел маленький золотой выступ внизу. Повернул его и позволил музыке лиры нахлынуть на него. Это была все та же мелодия, которую он напевал с тех пор, как улетел из Трои: песня Лилит. Так он о ней думал.
Он закрыл глаза и снова оказался на берегу в Ханаане, три тысячелетия назад, слушая ее игру.
Это дешевая версия мелодии из музыкальной шкатулки растревожила душу сильнее, чем Кэм мог представить. Его пальцы сжались на шаре. Потом…
Чпок.
Снежный шар разлетелся на куски. Музыка затихла, а кровь потекла по ладони Кэма.
Люцифер кинул ему вонючую серую тряпку для посуды и велел убрать беспорядок.
– К счастью для тебя, у меня их так много. – Он кивнул на стол позади Кэма. – Давай, попробуй еще один. Каждый немного отличается!
Кэм опустил на стол осколки первого снежного шара, вытер руки и посмотрел, как порезы на ладонях заживают. Потом он повернулся и снова посмотрел на ресторанный дворик: в центре каждого из ранее пустых оранжевых столов находился снежный шар на коричневом пластиковом подносе. Количество столов в ресторанном дворике возросло – теперь их здесь было целое море, протянувшееся в расплывчатую даль.
Кэм потянулся к шару на столе позади него.
– Осторожно, – сказал Люцифер.
Внутри шара была крошечная скрипка. Кэм повернул ручку, и послышалась другая версия все той же сладко-горькой песни.
В третьем шаре была миниатюрная виолончель.
Люцифер сел и закинул ноги на стол, пока Кэм передвигался по ресторанному дворику, заводя все снежные шары, слушая музыку. Здесь были ситары, арфы, альты. Слайд-гитара, балалайки, мандолины – и все играли одну оду разбитому сердцу Лилит.
– Эти шары… – медленно сказал Кэм. – Они представляют все разновидности Ада, в которых ты ее заточил.
– И всякий раз, когда она умирает в одном из них, – сказал Люцифер, – она оказывается здесь, где ей снова напоминают о твоем предательстве.
Он встал и принялся ходить взад и вперед между столами, с гордостью рассматривая свои творения.
– А потом, чтобы было