порох. К ней привяжем длинный шнур. Когда бочку подкатим к воротам, шнур запалим, человек успеет убежать, и ворота взорвутся, – изложил Шарль свою идею.
Все посмотрели на него с нескрываемым изумлением.
– Задумка прекрасная! Только пока вы будете бежать к воротам, дорогой барон, вас расстреляют со стен лучники и арбалетчики. Поверьте мне на слово, вы превратитесь в мёртвого ежа, – высказался Ксентрэй.
– Слова ваши вполне благоразумны, капитан. Можно проделать это ночью, когда военные действия прекращаются. Я надену нагрудник и сервильер[28]. В городе опомниться не успеют, как ворота разлетятся на части. В случае чего прикроете меня, отвлечёте дозорных на башнях, – Шарль говорил столь убедительно, что его план был принят безоговорочно.
Ночью, когда осаждённый город погрузился в сон, Аньез и Аделина разделись догола и в отблесках луны появились на безопасном расстоянии от дозорных лучников крепости.
Они обливали себя вином и кричали:
– Гаттинары, идите к нам! Мы бедные женщины, бургунды нам не платят, мы истосковались по сильным состоятельным мужчинам. Выпейте с нами вина!..
Дозорные чуть с башен не попадали от такого зрелища. Вдобавок к своей наготе Аделина и Аньез устроили танцы, напевая и призывно виляя бёдрами. Пока женщины развлекали осаждённых, Шарль, облачившись в латы, подкатил бочку с порохом к воротам, запалил масляный фитиль и тут же рванул в сторону. Почти сразу же раздался сильный взрыв, обломки воротин разлетелись в разные стороны, а надвратная башня рухнула. Путь в Гаттинару был свободен.
Лагерь бургундов был готов к штурму. Храбрые бриганды де Флока ворвались первыми, круша всё живое на своём пути. Храбрость – это желание жить, нередко превращается в готовность умереть. Шарль никогда не убивал людей, это сражение было для него первым. Но запах крови и близость добычи подстегнули его. Барон орудовал одновременно мечом и фальшионом[29], рубя направо и налево, не отставая от де Флока, Ла Гира и Ксентрэя.
Так они оказались на центральной площади города, совершенно озверев от крови и смерти, царивших вокруг. Гаттинары были застигнуты врасплох, сопротивление их быстро ослабело. Горожане пытались спастись бегством, но гибли едва переступив порог дома. Впрочем, и родные стены не могли их защитить от грабителей, врывающихся в дома несчастных.
Де Флок сражался рядом с Шарлем, как вдруг раздался выстрел. Робер упал, опираясь на меч, попытался встать из последних сил. Пуля пробила нагрудник. Он истекал кровью.
Барон увидел бландербас, торчащий из окна второго этажа дома, и тут же бросился туда с сильным желанием изрубить стрелявшего солдата на куски. Когда он вбежал на второй этаж, то никого не обнаружил в богатой гостиной. Зато «улов» был солидный. Сдёрнув расшитую серебром скатерть со стола, собрал всё, что попалось под руку: серебряную посуду, столовые приборы, изящные часы с камина, подсвечники. Шарль обошёл