к потолочной балке, был пуст. Дым огибал его и разбегался тонкими струйками в разные стороны.
Подле очага на колченогом табурете сидел старец с длинной бородой, также облаченный в домотканую рясу.
– Путники… – сказал он, не оглядываясь. – Двое… Прибыли верхом… И куда следуете – в Тартосу, Ампосту или Сарагосу?[30]
Шарль и Сконци переглянулись.
– В Тартосу, – уверенно ответил Сконци.
– Я слышу в твоем голосе ложь… Ты – иезуит, не так ли?
Сконци удивленно вскинул брови:
– Почему вы так решили, святой отец?
– Иезуитов, доминиканцев и инквизиторов я чувствую за сто шагов. От них исходит запах крови невинных жертв.
Сконци растерялся. Пожалуй, впервые в жизни.
– А брат Хорхио – это вы, святой отец? – придав голосу максимум почтения и любезности, поинтересовался Шарль.
– Я… Вот уже десять лет. С тех пор, как покинул, Божьей милостью, мирскую суету…
– Нельзя ли нам получить у вас кров на одну ночь, отец Хорхио? – спросил граф.
– Можно, наемник. Оставайтесь, – бесстрастно ответил старец.
Шарля пронзила дрожь: «Откуда ему известно о моем прошлом?»
Брат Хорхио повернулся, наконец, к странникам и воззрился на них неподвижными, широко раскрытыми глазами. Монах был слеп.
Графа д’Аржиньи охватило оцепенение.
– В молодости, святой отец, я действительно служил наемником в Бургундии. Но как вы об этом догадались?
– Я слеп, а у слепых людей, как известно, обострены другие органы чувств…
– В том числе умение читать прошлое? – не удержался Сконци от сарказма.
Старец усмехнулся:
– Просто я знаю, что ты обманул меня, иезуит: ваш путь лежит не в Тартосу. Впрочем, это не имеет значения, – добавил он ровным тоном. – Ночью будет сильная гроза, так что вам и впрямь лучше остаться. Братья позаботятся о ваших лошадях.
– Спасибо, святой отец, – поклонился Шарль.
Иезуит промолчал.
Брат Хорхио пригласил гостей к вечерней трапезе, но та была столь бедна и скудна, что Шарль, с молчаливого согласия Сконци, извлек из седельной сумки провизию, закупленную по дороге у крестьян одного из селений. При виде щедрых ломтей соленого овечьего сыра монахи перекрестились и поблагодарили Всевышнего за нежданно ниспосланные дары.
После ужина гости расположились на свежей соломе в отведенном им углу и вскоре погрузились в сон.
Графу приснился брат Хорхио. Старец сидел на своем привычном месте возле очага и, незряче уставившись на Шарля, глубокомысленно изрекал:
– Ты найдешь то, что ищешь. Только, боюсь, тебя постигнет сильное разочарование…
…Утром Шарль и Сконци проснулись почти одновременно. Брат Хорхио сидел у очага, словно и не уходил.
Иезуит положил на монастырский стол медную монетку.
– Плата за ночлег? – глухо спросил