судьбы – скитальцем стать,
И никогда ты к небу не был ближе,
Чем здесь, устав скучать,
Устав дышать,
Без сил, без денег,
Без любви,
В Париже…
«Когда мы в Россию вернемся… о, Гамлет восточный…»
Когда мы в Россию вернемся… о, Гамлет восточный,
когда? —
Пешком, по размытым дорогам, в стоградусные холода,
Без всяких коней и триумфов, без всяких там кликов,
пешком,
Но только наверное знать бы, что вовремя мы
добредем…
Больница. Когда мы в Россию… колышется счастье
в бреду,
Как будто «Коль славен» играют в каком-то приморском
саду,
Как будто сквозь белые стены, в морозной предутренней
мгле
Колышатся тонкие свечи в морозном и спящем Кремле.
Когда мы… довольно, довольно. Он болен, измучен
и наг.
Над нами трехцветным позором полощется нищенский
флаг,
И слишком здесь пахнет эфиром, и душно, и слишком
тепло.
Когда мы в Россию вернемся… но снегом ее замело.
Пора собираться. Светает. Пора бы и двигаться в путь.
Две медных монеты на веки. Скрещенные руки
на грудь.
«Что там было? Ширь закатов блеклых…»
Что там было? Ширь закатов блеклых,
Золоченных шпилей легкий взлет,
Ледяные розаны на стеклах,
Лед на улицах и в душах лед.
Разговоры будто бы в могилах,
Тишина, которой не смутить…
Десять лет прошло, и мы не в силах
Этого ни вспомнить, ни забыть.
Тысяча пройдет, не повторится,
Не вернется это никогда.
На земле была одна столица,
Все другое – просто города.
«Всю ночь слова перебираю…»
Всю ночь слова перебираю,
Найти ни слова не могу,
В изнеможеньи засыпаю
И вижу реку всю в снегу,
Весь город наш, навек единый,
Край неба бледно-райски-синий,
И на деревьях райский иней…
Друзья! Слабеет в сердце свет,
А к Петербургу рифмы нет.
«Когда успокоится город…»
Когда успокоится город
И смолкнет назойливый