господин, – ответила Азиль. – У нас днем жара такая, что камни раскаляются и трескаются, а ночью холодно настолько, что эти же камни замерзают и трескаются. Я не из здешних нежных девиц. Меня в три года на коня посадили, как принято… Ни холода, ни жары я не боюсь, хоть и разнежилась, конечно, в этих краях.
– Ты жалеешь, что не осталась дома? – после паузы спросил Дариан.
– Нет, господин, – подумав, сказала она. – Там меня отдали бы в жены тому, кто заплатил бы дороже, привел коней или овец… И лет в одиннадцать я уже была бы женой какого-нибудь состоятельного мужчины. Младшей женой, – уточнила она. – И ухаживала бы я не за одной лишь принцессой, а за всеми старшими женами, их детьми, самим мужем, конечно же… На меня взвалили бы самую грязную работу: прибираться, стирать, а это, скажу вам, в наших краях непросто. Нет, я не жалею ни о чем.
– Почему же тогда ты плакала?
– Сама не пойму, господин, – после паузы ответила Азиль. – Дома… Дома я была бы пусть и младшей женой, но женой уважаемого человека. Другой не сумел бы заплатить за меня выкуп, я все же племянница вождя. А что трудно… все так живут!
– А здесь? – Дариан загородил ее от ветра.
– Здесь я сперва была будто… – она задумалась, подбирая слова, – будто диковинный зверь. Знаете, в столице есть зверинец, там держат чудищ даже из самых дальних стран… Я всегда их жалела: они привыкли к жаре или холоду, к лесу или простору, а тут только клетка да зеваки. Так и я…
– Ну только не начинай снова плакать, – серьезно сказал он, взяв девушку за подбородок. – Мало тебе сегодня было простора?
Он улыбнулся, увидев, как вспыхнули у нее глаза.
– Облака сверху – как ковыль в степи, стелются по ветру, – сказала вдруг Азиль. – А потом, когда солнце совсем уж было зашло – будто маки цветут. Вы видели, господин, как цветут маки? Или тюльпаны? Много-много, вся долина до самых гор становится алой. Говорят, когда-то там кипела битва, пролились реки крови, потому и маки цветут…
– Нет, не видал, – честно ответил он, – но теперь очень хочу взглянуть. Правда, до весны еще далеко, но я пока разведаю дорогу, я ведь там никогда не был. Вроде кто-то из братьев летал, да они сейчас далеко, не спросишь. А ты наверняка никогда не видала теплого моря и пальм. Вот прадедушка вернется, расскажет, как лететь в те края, непременно там побываю… Захочешь, и тебя возьму. А пока идем вниз. Холодает, да и ужинать пора, я что-то проголодался… Только, – добавил Дариан, – очень тебя прошу, не надо больше яда. Не люблю я его.
– Никогда… – тихо ответила Азиль и вдруг вцепилась зубами в свой палец. Кровь капнула на древние камни. – Никогда я не попытаюсь убить вас, господин, кто бы ни отдал мне такой приказ, и уж тем более по доброй воле!
– Ты сказала, – серьезно ответил он. – Я услышал. Пойдем домой. Полетаем еще вместе?
– Если возьмете меня, не откажусь, – ответила девушка. О принцессе она и думать позабыла.
Однако принцесса о своей наперснице не забыла.
– Говори, что там? – приказала