Выцветающий мох. Песчаный обрыв
с рваным краем, загибающимся, как заячья губа.
Жёлтые корни ползут, как сухие змеи.
Безъязыкий народец шишек, иголок,
хвороста, костяники. Люди смотрят
ящерицами с раздвоенными языками.
Девять речитативов для женского голоса
1.
Нас пугали:
Не будешь есть, не вырастешь, останешься маленьким,
все будут над тобой смеяться…
не будешь слушаться, посадят в чулан, там мыши,
отгрызут тебе ноги, останешься инвалидом…
детским домом, будешь жить с беспризорниками…
милиционером, трубочистом, дворником,
пьяницей, цыганом, грабителем, чужим дядькой…
украдут тебя, и будешь на них работать,
и будешь круглым сиротой без дому – без имени,
никому ты будешь не нужен,
и будет все тебя дразнить, и будет тебе стыдно…
и будешь слабеньким, и будут все тебя бить,
а ты сдачи не сможешь дать…
испортишь глаза и будешь носить очки…
и будешь худая, кожа да кости, никто на тебя не посмотрит…
и будешь толстая с такой мордой, и никто на тебя
не посмотрит…
попадёшь под машину, и хорошо, если насмерть,
а если останешься калекой…
а если будет война, что тогда будешь делать…
а если поймают и будут пытать, что тогда…
будешь читать нелегальщину, я же первый тебя и выдам…
попадёшь в органы, не вырвешься…
объешься сладким, и будет диатез…
а если орехами – заворот кишок…
розги захотел, ремешок по тебе скучает…
каши берёзовой давно не пробовал…
в детскую колонию заберут, тогда – всё,
там мама не поможет…
вот я умру, что тогда будешь делать…
2.
Приезжают в город, идут в музей.
Город и сам музей, аптека – музей,
баня – музей, сарай – музей, особенно дровяной,
а если со старыми инструментами, то совсем – музей.
И тюрьма – музей, и концлагерь – музей, базар – музей,
и любая квартира – музей-квартира, и каждый дом —
музей жилища,
в его шкафах – музеи быта, утвари и одежды, технологии
производства материалов, ткачества, рукоделия, ремесла.
Там одежда матери 50‐х, брата-стиляги 60‐х,
мои первые туфли на шпильках в шестнадцать лет
из комиссионного магазина. Всё, говорю вам, музей,
только выставку не устроишь. И магазин продуктов
питания, даже если в нём было когда-то пусто,
он настоящий музей времени, антропологии, этнографии.
И улица, по которой ежедневно или туристом,
и автобус – музей городского транспорта, и метро,
и вокзал, его перестроят, вот увидишь, приедешь снова,
а того