своих приукрашает,
И пусть их свита выступает
В парче тяжелой и шелках
И ангелочки там играют
В кудрявых этих облаках.
8.
Хвалы затейливым приправам,
Аллегорическим забавам,
Времен минувших пестрым нравам
Ты, путник мудрый, улыбнись,
Но вспять бросаться к переправам
На древний берег берегись.
9.
С тех пор, что Слово воплотилось
И то последнее «свершилось»
Слетело к нам с Его креста,
Другое сердце в нас забилось,
Иною стала красота.
10.
Краса былая стала пресной,
Теперь, омыта силой крестной,
Она не тешит, но горит
В сердцах, как зов страны небесной;
Лишь он искусство сохранит.
IV
1.
Уже смеркалось, вечерело
И вапоретто дал гудок,
Но долго взор искал Торчелло,
Зеленый этот островок.
А тот, чье сердце сиротело,
Он был теперь не одинок.
2.
Он знал, и Муза то узнала:
Кто там на небе золотом
Блюдет без устали о том,
Чтоб здесь Венеция сияла.
3.
Метнулась чайка второпях…
За нами волны разбегались
И колыхались в камышах
И утки дикие качались
На тех смолкающих волнах.
Нина Серпинская
О чудесном
Сияли закатно знамена Венеции,
В лагунах тонко зеленела вода.
Шептал он: «С такими губами Лукреции
Не станете монахиней – никогда».
Качались слова, как фонарики желтые,
В тягучую топь погружая глаза,
Прежде любившие, ввертывали мертвые
Желание тончей острия ножа.
Куда-то проваливалось «я» Московское,
Чертящие жизнь на углы, круги,
И будто запела арию из «Тоски» я,
В которой качание итальянской любви.
Алексей Сидоров
Венецианский сонет
Небесный шелк неумолимо ал.
Ты позвала – прекрасная подруга.
Под ветром, надвигающимся с юга,
Нахмурился мечтательный канал.
Чью маску отеняет <sic> там портал?
То черный евнух твоего супруга.
Блеснула сталь – и зазвенел упруго
Отточенный предательский кинжал.
За поворотом, у палаццо Дожей,
Следят замаскированные тоже —
За чернобархатным плащом моим.
Последнее я шлю тебе прощанье —
Твой друг пропустит жданное свиданье.
– Я погибаю – пусть: я был любим.
«Нет луны на свете яркой…»
Нет луны на свете яркой
Как луна святого Марка,
И такого не бывало
Веселее карнавала.
Из-под каждой полумаски
Приключений ищут глазки.
Опасаться вечно надо —
Ожидает Бастонада.
Только