пройти, надоела жизнь в пустыне, хочу к травке и лесам.
– О как! В цитадель проникнуть хочешь, это не грибочки принести, такое дело дорого встанет.
– Сумма не проблема, – продемонстрировав тугой кошель, набитый золотом, наемник спрятал его обратно.
– На кой мне деньги Картели? Тут дело ведь другое, я тебе услугу, а ты уж будь добр мне.
Такого опытный агент не ожидал, как правило, гвардейцы соблазнялись золотом и впоследствии его обменивали на более полезные вещи у тех же купцов что к ним приходили, некоторые, конечно, были менее сговорчивые, но и там, как правило, удавалось сговориться на каких-нибудь вещах.
– И что ты хочешь в обмен?
– Давай не будем притворяться. Знаешь ты много, чего знать то тебе не положено и выглядишь ты отнюдь не как заправский торговец. Я бы сказал, что ты скорее вор или наемник, но тут что-то чувствую я все гораздо сложнее, – гвардеец лукаво улыбнулся. – Ты нечто больше чем просто обычный убийца, ты Тишина.
– С огнем играешь, называя их имя.
– А что будешь отрицать? Убивай давай, вот он я, спустился. Будь, у тебя другой способ проникнуть в крепость, ты бы здесь сейчас не стоял.
– Чего тебе нужно?
– Вот, правильно, давай перейдем к самому интересному. Тут паренек есть, недавно к нам направлен был. Весь такой правильный и чистый, аж тошно, да и к тому же к нему девка одна прицепилась. Я к ней понимаешь уже полгода хожу, вроде и любезен был и подарки дарить пытался, а эта тварь все ни в какую. И вот посмотрите, тут не прошло и недели, как они вместе, не порядок это. Все, по совести, должно быть. Ты ему исчезнуть поможешь, а я ей утешение принесу. И все довольны, идет?
– Кто этот человек, – мрачно осведомился Барет, наблюдая за улыбкой своего собеседника.
– Да ты утра подожди, он как раз ко мне придет. Проверять… Я знак тебе дам, чтоб ты понял. Как он исчезнет, так и ты вместе с ним. А я ведь и подумать не мог, что на меня сама Тишина работать будет, свезло же!
– Распрощавшись с гвардейцем, Барет направился обратно в свой уютный оазис. Осталось ждать утра, и того бедолагу, что встал у него на пути. Убивать ему приходилось не в первой. На его душе лежали, как постыдные смерти юности, где нищета и голод толкали на радикальные меры, так и мертвецы, чьи жизнь забрала жизни многих других.
Дождавшись красного восхода и чуть ли не прыгающего на стене от радости гвардейца, указывавшего на своего сменщика, он тяжело встал. Тело словно бы препятствовало каждому его шагу. Выхватив из-за пояса кинжал, он прицелился в грудь своей жертвы, но вдруг интуитивно пошел вперед. Он не понимал, что он собирался сделать, когда вновь оказался на том же месте под стеной.
– Именем магистрата вам запрещено приближаться! Я вправе открыть ог… – встрепенувшись, прокричал воин.
– Сегодня ты умрешь, – всего три слова, вся суть его заказа.
– Что ты сказал? Ты угрожаешь?
– Я предлагаю сделку, – вдруг сам от себя не ожидая, выпалил Барет.
– Ты в своем уме, убирайся отсюда, – подняв лук и прицелившись