что ли.
– Спонсора мы потеряли. Очень хорошего. Сегодня сообщил, что у них кризис, и больше помогать не в состоянии.
– Вот, блин, беда! У вас же дорогой садик. Родители обеспеченные. Поднимите плату на пару тысяч, они и не заметят.
– Да с обеспеченными детьми – никаких проблем. У нас несколько детей бесплатно ходят, из неблагополучных семей. У них либо отцов нет, либо кто-то из родителей – пьющий. Им необходимо заниматься, даже больше, чем остальным. Нужен логопед, психолог, медик… Не говоря уже о том, что их просто нужно кормить. Неизвестно, чем они дома питаются…
И посмотрела на меня такими больными глазами, что даже меня передернуло: они совсем потухли. Пропали озорные бесенята, которые жили там даже тогда, когда Ленка пыталась казаться серьезной. Сейчас были темные, пустые колодцы. Да, куда уж мне, со своими шалостями, когда глобальные проблемы решаются…
– А ты-то почему так переживаешь? Это же не твои дети, и вообще, о них должно заботиться государство. – Утешил, как мог. А чем тут еще утешить? Я вообще к благотворительности ровно дышу – каждый должен сам решать свои проблемы. Кто сильней, тот и выживает. А кто не может – сам виноват.
– Да, Паш, сразу видно, что у тебя было счастливое детство. И несчастных детей ты никогда не видел. А ты приди завтра вместо меня и поговори с их мамами. Объясни им, что они никому не нужны, а радость была временной. А эти женщины, благодаря нам, могут хотя бы работать, не думая, с кем оставить детей.
Намек на мое счастливое детство неприятно зацепил. Откуда она знает, каким оно у меня было? Сытое – да. А было ли счастливым?
– Так есть же государственные сады. Пусть туда идут. Зачем им именно ваш?
– Нет там для них, Пашенька, места. Вообще свободных мест нет. А если есть – то для тех, кто смог правильно договориться. – Ух, ты. Я теперь "Пашенька"? Оговорилась? Или совсем не в себе?
– И что, прямо завтра выгоните?
–Нет, до конца декабря все оплачено – и питание, и специалисты. А что в январе делать – ума не приложу. Надо бы уже предупреждать родителей, а у нас язык не поворачивается. Я уже несколько дней бьюсь, пытаюсь выкрутиться, но ничего придумать не могу.
– А почему ты одна? Твои подруги тоже в этом участвуют. Вместе надо думать.
– Потому что за финансовую часть я отвечаю. И за все переговоры с чиновниками, спонсорами, поставщиками, коммуналкой и остальной всевозможной хренью. Девчонки в этом ни черта не понимают.
– Да? А что они тогда делают?
– У них хватает забот. Больше с детьми и родителями. У нас все задачи поделены. Кто что лучше умеет, тем и занимается. Светка, вообще еще ничего не знает. Иначе бы уже билась в истерике. У нее эти малыши – самые важные.
– Ну, ты пока не торопись, может, все образуется. До конца декабря еще три недели…
– Ага, а потом прилетит вдруг волшебник в голубом вертолете и бесплатно засыплет деньгами? Чудес не бывает, Паш. Я на эту фирму, которая нам помогала, очень долго выходила – знала, что они занимаются благотворительностью, но никак не