во сколько ей обойдется еще одна перегородка, на сей раз внутри коридора, с непременной сейфовой дверью и глазком, чтобы оградить чувствительное обоняние Ирины Анатольевны от назойливых соседских запахов.
Внезапно раздался резкий свист, и Олеся увидела Алекса, машущего ей с ближайшего языка помостов с точно такими же бунгало, как у нее.
Она тихо застонала, схватившись за голову. И пошла открывать.
– Есть идея, – заявил с порога Алекс, вваливаясь в Олесино жилище.
Сегодня он выглядел еще моложе, чем вчера, и Олеся позавидовала его способности восстанавливаться после столь активно проведенного дня – ни тебе синяков под глазами, ни гудящей головы, ни вялости во всех членах.
– Иди в пень со своими идеями, – ответила она.
Но все-таки, несмотря на то, что ей смертельно не хотелось шевелиться, а появление мальчишки грозило очередным приключением, ей было приятно, что он пришел. И это опять был плохой знак.
Олеся вздохнула.
– Ну, чего тебе? – нехотя спросила она, усаживаясь обратно на свое место у перекладины.
– Есть хочешь?
Алекс со всего размаху плюхнулся рядом.
Олеся покосилась на него с подозрением.
– У меня завтрак оплачен, а я еще ни разу не была, – сказала она и опять вздохнула, мрачно поглядев на своего визави.
Алекс даже присвистнул.
– Вообще-то уже ужин скоро! И потом, охота тебе овес жевать?! Пойдем со мной, кое-что покажу, – Алекс вскочил и протянул ей руку.
Олеся взирала на него снизу вверх сквозь приставленные ко лбу пальцы, загораживаясь от солнца. Она колебалась.
– Это что-то съедобное?
– Вполне. Только вчерашнего Гуччи оставь дома. Надень лучше штаны поудобнее.
Олеся насторожилась.
– Что это за ресторан, в который пускают только в штанах?
– Очень хороший, три звезды Мишлен.
– Пошел к черту!
– Что ты за человек! Чтоб тебя с места поднять, нужен кран!
– Я сюда приехала отдыхать.
– А я думал, трахаться, – и поганец изобразил неприличные стоны, отчего целомудренная в глубине души, где-то очень глубоко, Олеся пошла красными пятнами.
– Пошел к черту, я сказала!
– Как хочешь, останешься голодная.
– Не останусь, – заупрямилась Олеся, хотя внутри после вчерашней аскезы громко, как мартовский кот, выясняющий отношения с соперником, заурчал возмущенный желудок.
– У тебя там что, Чужой завелся? – фыркнул Алекс и кивнул на ее живот.
– Да. Так что держись от меня подальше, а то вылезет и сожрет тебя, понял?
– Понял, – легко согласилось депутатское чадо и отчалило прочь под недоумевающий Олесин взгляд, перекинув через плечо мятую белую рубашку, – пойду поищу кого-нибудь помоложе, из кого песок еще не сыпется.
Олеся почувствовала закипающее раздражение и даже обиду.
– Давай-давай, топай, дитя природы.
– Оревуар, мон шер маман!
– Щенок!
– А