почти игрушечными….
– Как ещё долго нам здесь куковать! – вздохнула Нелли, – Три недели целых…
– Так всё же только началось. Ты так домой хочешь?
– Я хочу возле мамы быть. Хотя бы ездить к ней каждый день в больницу. А здесь всё время строем, всё время мероприятия какие-то идиотские. Тоска, – повторила Нелли то, о чём говорила на «свечке».
– А я по собаке скучаю, – сказал Игорь, – У меня классный пёс. Беспородный, маленький… кабысдох такой. Но ума палата, настоящий профессор. Родители ругаются за то, что он спит со мной рядом. А мы так уже несколько лет. Правда, Луксор – это у него парадная кличка такая, а дома я его Лушкой зову – он сначала просто в ногах лежал. А потом потихонечку-потихонечку… Я встану, а он на подушку переляжет, на моё место и дальше дрыхнет. Представляю, как он будет без меня скучать! Мама, конечно, и накормит, и погуляет. Но Лушка любит, когда я с ним разговариваю – он то на одну сторону наклонит голову, то на другую. И глаза такие – он вообще понимает больше, чем некоторые люди. Вот только он же не знает, что лагерь – это не навсегда. Он, наверное, думает, что я пропал без вести. Просто пропал – и меня никто не ищет: ни мама, ни папа.
Они помолчали.
– А ведь сейчас август, – задумчиво сказала Нелли, – Должны падать звёзды. Может, увидим?
– А ты когда-нибудь видела?
– Конечно! – она даже удивилась вопросу, – Только они очень быстро падают. Прочерк по небу такой яркий. Как будто спичкой Бог чиркнет. На них удобнее всего лёжа смотреть. Тогда скользишь глазами от горизонта до горизонта – какая-нибудь звёздочка да упадёт.
И они легли – голова к голове – на сухую траву, ждали – пока упадёт звезда, и дождались. Нелли увидела целых четыре вспышки, а Игорь – одну. Падали звёзды и вправду мгновенно, никто из ребят не успел загадать желание.
А потом они услышали, как в лагере объявили отбой. И бросились к своей лазейке. Если спалят, что они через неё выбирались – тогда им уже не выбраться за территорию.
А у младших, в пятом отряде, всё интересное началось как раз после отбоя. Лиля уже пожелала всем спокойной ночи, проверила, хорошо ли закрыто окно (форточку она оставила открытой), задёрнула шторы, щелкнула выключателем и вышла.
Наташка подождала, когда шаги вожатой затихнут в коридоре и попросила:
– Манюра! Расскажи страшилку!
Манюра рывком села на постели, как будто только и ждала этого приглашения, но спросила ехидно:
– Я расскажу, а вы потом спать не будете?
– Да ладно, – фыркнула Люда, – Я все страшилки знаю. И про Пиковую Даму, и про Матного Гномика, и про Зелёные глаза.
– Про Зелёные Глаза вообще тупая – донеслось от окна, – Там мама у девочки приходит домой сначала без рук, а потом и без ног. Чем, интересно, она приходит? А когда Зелёные Глаза убивают девочку – опять-таки чем? Ресничками защекотали?
Если они думали смутить Манюру, то не тут-то было. Она кивнула довольная,