правосудие уповать не стоит. По крайней мере, в земной жизни.
Хош захотел осмотреть вещи убитого, и отец Кирилл провел его в ризницу храма, где у всех священников хранилось по несколько комплектов облачений разных цветов. Здесь же обнаружились служебник и помяник отца Александра, комит полистал их, но ничего интересного не нашел – ни записок, ни пометок, помимо богослужебных. Однако помяник он на всякий случай забрал: всё же это был список имен, пусть и без фамилий, и Шекер решил присмотреться к ним на досуге.
– У отца Александра была сумка? – спросил он.
– Да, – кивнул Макрис, – такая черная, матерчатая, он всегда с ней приходил. Но здесь он ее никогда не оставлял, всегда забирал домой.
Отец Кирилл дал Шекеру адреса и телефоны всех служителей и работников Парфенона. Хош также опросил чтеца, но этот юноша работал в храме всего два месяца и о внутрихрамовых отношениях сказать ничего не мог.
Пока комит разговаривал с клириками, служившими литургию, пришел на дежурство отец Антоний Контофор. В храме ежедневно между утренней и вечерней службами по очереди дежурили священники, по воскресеньям и праздникам двое, в остальные дни один: они беседовали с приходящими в храм людьми, служили молебны и панихиды. Контофор, как и другие опрошенные, уверял Шекера, что Зестос был человеком прямым, но неконфликтным: он мог указать человеку, что тот ошибается или поступает нехорошо, но не навязывал свою точку зрения. Митрополиту не наушничал, доносов не строчил. На собрании клира, которое митрополит проводил раз в месяц, отец Александр порой высказывал предложения и замечания об организации церковной жизни, но никогда при этом не переходил на личности и не жаловался на сослужителей. В конечном счете он, как и все, покорялся тому решению, которое принимал митрополит, даже если оно не во всем нравилось: ничего не поделаешь – иерархия! Впрочем, в такой устойчивой и консервативной среде как церковь, конфликты по принципиальным и идеологическим вопросам редки, а административные решения обычно не стоят того, чтобы из-за них портить отношения с начальством.
В итоге Хош вынес впечатление, что убитый священник был, как говорится, служакой: исправно выполнял свою работу, богослужение любил, к коллегам относился по-доброму, к прихожанам тоже. В его обязанности входило отправление утренних и вечерних богослужений по чреде и дневные дежурства в другие дни. Кроме того, Макрис и Зестос по субботам в течение дня принимали исповедь. По воскресеньям и большим праздникам на утреннюю службу обычно собирался весь клир, а возглавлял богослужение митрополит Дионисий. Каждый клирик имел два выходных дня в неделю. В причте Парфенона были также чтецы и иподиаконы, но последние появлялись только на митрополичьих службах и с остальными клириками общались мало. Хоров было два: парадный для воскресений и праздников, и обычный для остальных дней; некоторые певчие входили в состав обоих.
Хош