и родила старшая сына, и нарекла ему имя: Моав (говоря: он от отца моего). Он отец Моавитян доныне. И младшая также родила сына, и нарекла ему имя: Бен-Амми (говоря: он сын рода моего). Он отец Аммонитян доныне» … Ну, что скажешь?!
– Да, никогда и не думал, что в Библии может быть такое написано! – Битлер присел на край широкой кровати.
– У тебя же дочь? – как бы поинтересовалась Вероника, хотя знала, что у него дочь: он как-то рассказывал ей об этом.
– Ну, и что? – удивился Битлер, присаживаясь рядом с ней.
– Ну, ты бы стал спать с дочерью, чтобы она от тебя забеременела? – в глазах Вероники блеснули озорные искорки предвкушения порока.
– Ну, – Битлер нырнул рукой под одеяло, опустив свою прохладную ладонь на её тёплый животик, нащупал аккуратно постриженную щетинку волоса на лоне, проскользнул ниже и пальцами нырнул в обжигающе горячую вульву, где уже бился в истерике, словно сумасшедшая птичка, пытающаяся вырваться из тисков клетки на свободу, возбуждённый от страсти и вожделения влажный клитор, – …не знаю.
Вопрос был бесстыдный, и хотя его дочь была уже в том возрасте, когда на неё засматривались мужчины, он как-то ни разу не задумывался об этом: она была для него его ребёнком!..
Вдруг к удивлению своему он чрезвычайно возбудился.
Как остервенелый лев, рывком сорвал он с себя одежду и нырнул к Веронике под одеяло, ощущая жар её обнажённого тела. Она слегка, игриво отстранила его, не подпуская к себе близко:
– Нет, ты отвечай на вопрос, сэр Битлер! – настаивала нагло девчонка.
– На какой?! – он не мог понять, чего она хочет, и мягко старался преодолеть её сопротивление.
– Ты бы хотел трахнуть свою дочь?!
Только теперь вопрос дошёл до него своим смыслом, и сердце Битлера бешено заколотилось.
Он никогда не думал об этом! Он никогда не смотрел на свою дочь, как на предмет вожделения. И теперь вдруг порочный дух проник в него и завладел им!
Битлер замер и испугался!.. Ответ, который прозвучал в нём, испугал его до самого мозга костей!..
– Вероника! – даже страсть его поугасла вдруг. – Ты чрезвычайно порочна!
– Я порочна?! – засмеялась Вероника с удивлением. – Я женщина!..
В мозгу Битлера вдруг на секунду блеснуло какое-то откровение, что женщина, в самом деле, наверное, не может быть порочна. Это всё равно, что предъявлять моральные претензии к куску мыла!
– Нет!.. Ты порочна! – повторил он, пытаясь утверждением прогнать прочь нечаянную и не устраивающую его догадку.
– Саша! – Вероника вдруг пристально посмотрела ему в глаза, заглянув в них так глубоко, что Битлер испугался. – Знаешь, почему ты так сказал?!
Битлер молчал, он чувствовал страх и перед собой, и перед Вероникой, которая, казалось ему, видит его нутро насквозь.
– Ты просто испугался! – продолжила она, скривив скептически прелестные губки. – А знаешь, почему ты испугался?!..
Битлер затаился в себе, как мышонок, боясь, что Вероника