тебе целый роман – три последние месяца моей жизни. Вот в чём дело: здоровье моё давно требовало морских ванн, я насилу уломал Инзова, чтоб он отправил меня в Одессу – я оставил Молдавию и явился в Европу – ресторация и итальянская опера напомнили мне старину и ей-богу обновили мне душу. Между тем приезжает Воронцов, принимает меня очень ласково, объявляет мне, что я перехожу под его начальство, что остаюсь в Одессе»[1].
К моменту прибытия поэта в Одессу город из недавнего захудалого турецкого поселения Хаджибей превратился в процветающую торговую гавань, чему в немалой степени способствовал дарованный ему режим порто-франко.
«В силу портофранко[2], привозимые в Одессу из-за границы товары и продукты могли свободно продаваться в ней… без предварительной оплаты их пошлиной. Иностранные коммерческие корабли стали стекаться в Одесский порт со всех концов света, и пассажиры их и матросы создавали на улицах и в кофейнях пёстрое разноплемённое и разноязычное оживление. Рабочие и портовые грузчики стали зарабатывать большие деньги. Иностранные золотые монеты звенели на всех меняльных столиках. Дамы одевались по последней заграничной моде. Дома украшались европейскими и восточными новинками. [Горожане] интересовались политикой – узнавали важнейшие новости от постоянно сменяющихся групп приезжих моряков» (Александр Дерибас).
Царящая вокруг атмосфера, питающая европейский образ жизни обитателей Одессы, на какой-то момент ошеломляет поэта.
В письме, адресованном брату от 25 августа 1823 года, он сообщает: «Я вновь в Одессе, но всё ещё не могу приспособиться к европейскому образу жизни».
Вскоре опера, рестораны, море, окружающий европейский образ жизни, ласковый прием Воронцова сделали своё благое дело, и Пушкин спешит уведомить брата, что все это, «ей-богу, обновило мне душу».
«Обновив душу», Пушкин справляется с трудностями адаптации к новому месту и не без удовольствия погружается в водоворот упоительного времяпрепровождения:
Бывало, пушка зоревая
Лишь только грянет с корабля,
С крутого берега сбегая,
Уж к морю отправляюсь я.
Отправляясь «к морю», поэт направлялся к популярному месту в Одессе – к «Пунте» (итал. Punta), к конечной точке на Платоновском молу, где находилась кофейня, содержащаяся греком Костаки. Отсюда открывался великолепный вид на рейд и на весь Хаджибеевский залив. Помимо деловых встреч и бесед о торговых делах и заключения сделок посетители кофейни играют в домино, шахматы, в шумный триктрак. При этом многие раскуривают кальян или, в длинных чубуках, стамбульский табак и пьют ароматный турецкий кофе, который, по-видимому, приходится по вкусу и нашему поэту:
…За трубкой раскаленной,
Волной соленой оживленный,
Как мусульман в своем раю,
С восточной гущей кофе пью.
Подзаправившись кофейком, поближе к ланчу (полдню), Пушкин меняет дислокацию – отправляется в Casino.
Иду гулять. Уж благосклонный
Открыт Casino; чашек звон
Там раздается; на балкон
Маркёр выходит полусонный
С метлой в руках,