яблоней действительно дурного
Не сделал я как будто ничего.
О т е ц
Твой первый грех умножится пудово
Потомками колена твоего.
А д а м
Но первый плод от яблони запретной
Вручила мне фактически жена,
А дал её мне ты рукой нетщетной,
Даятелю присвоится вина.
Без помощи свихнуться мне б
едва ли —
Везде твои незримые персты.
Не властен я, как ты,
вперяться в дали
И сетовать отчаянно, как ты.
Вовек Отцу мои да внемлют уши,
Но внемлют и другому без конца:
Какая-то гнильца во сласть
у груши —
И нам идёт отдельная гнильца.
О т е ц
Гнильца в само гниение стремится.
Кто выстоит у гибельной черты?
А д а м
Не выстоит и полностью растлится
Приверженец естественной тщеты.
Способный же на творческое дело
Всегда ведёт опасное житьё.
Потребно здесь единое всецело:
Пропорцию найдя, беречь её.
О т е ц
Ну вот, уже ты мыслишь утончённо,
Как ангелы, что полнят облака,
А завтра всё поймёшь определённо
Для бытности, не гаснущей века.
Придётся вас отсюда вон отправить,
А возле врат охранника поставить.
Сцена 5
Е в а
Уж ежели в эдеме взялся Змей
На наш афронт и наше разложенье,
Блаженного за руслами лилей
Не трудится найти воображенье.
А д а м
Но всё-таки, живясь его плодом,
Отнюдь ещё не связываться с адом.
Е в а
А что за тишь? О боже,
дальний гром!
А д а м
Угроза чуть являющимся взглядам!
Е в а
Отечество мы ведали в раю,
Но страхами томились обиходно,
Держали речь опасливо свою,
В безмолвии не думали свободно.
А д а м
Любая мысль, играя без ярма,
Пред истиной была несообразна.
А подлинно потребный склад ума
Не мог являть и хлипкого соблазна.
Е в а
Своей прямолинейностью бесил
О музыке не мыслящий родитель.
А д а м
А между тем он истинно гласил,
Единственный всех истин утвердитель.
И преданность являли мы свою,
С умом уста вверяя славословью:
Не раз инакомыслие в раю
За карами чревато было кровью.
Е в а
Мы, жертвуя беспечностью былой,
Духовное нашли раскрепощенье.
В учителе под яблоневой мглой
Наперсника дарует ощущенье.
А д а м
Да, всё-таки свобода – высший дар.
Е в а
А кажется пока что высшей карой.
Но,