подбородок, стряхнув с идеально отутюженного смокинга несуществующие пылинки, зашагал прочь, напоследок добавив:
– Разговор окончен.
***
Я стоял напротив серого, невзрачного здания, не решаясь зайти внутрь, наблюдая за тем, как к парадному входу каждые десять минут подъезжают автомобили скорой помощи.
Если существует ад на земле – то он начинается тут.
Делать было нечего, пришлось принять волю отца. Кушать ведь хотелось. Этот старый осёл, все мои шмотки из последней коллекции вывез в церковь, а остальные – прямо во дворе нашей усадьбы демонстративно спалил.
Вот и всё. Мой отец меня просто выгнал. Приказал своим амбалам вышвырнуть меня за ворота и даже близко к усадьбе не подпускать.
Не ближе, чем на расстояние пушечного выстрела.
***
Я начал работать в государственном центре для тяжелобольных и инвалидов через неделю после того жуткого вечера, когда, находясь за рулем в алкогольном опьянении, сбил ни в чём не повинную девушку. Не знаю, что с ней. Жива, или нет? Мне просто стыдно об этом узнать. Я не могу! Я трус. Трус и ублюдок, каких только ещё поискать нужно.
Первое время кантовался на вокзале. Несколько раз даже подрался с бомжами за картонку. Писец просто. Дожили, бл*ть.
Из рая, в ад. Без предупреждения, называется.
Это было тем ещё долбанным испытанием. Настоящим вселенским потрясением. Даже лучшие друзья отказались мне помогать. Батя и с ними неплохо поработал. В конце концов, я решил сплясать под дудку олигарха, выполнить все его грёбанные условия. Других вариантов попросту не было.
Отправился в этот чёртов центр. Там меня, благо, встретили как героя. Только вот я был очень голодным. Умял две тарелки какой-то непонятной похлёбки. Ммм, это было так вкусноооо! Не то, что протухшие объедки в мусорных бочках возле ресторанов, за которые пришлось сражаться со сворой бродячих собак.
***
После того, как я начал работать в этой калечной психушке, мама вдруг объявилась. Втихаря, естественно. Через нянечку подкинула денег на квартиру. Правда, хватило только на сраную однушку в покоцанной хрущевке.
– Ну что, Денис. Спасибо тебе большое за желание поработать!
– Да уж, – процедил сквозь стиснутые зубы, после обеда, в ожидании первых указаний заведующей, а сам, в этот момент, на руки свои ужасные уставился, сплошь усыпанные порезами, трещинами, с грязью под ногтями, и меня передёрнуло от ужаса.
Видели бы друзья мой новый «style», оборжались бы от позора.
Боже, в кого я только превратился? Прощайте ежедневные «спа салоны», маникюр, педикюр, безлимитная карта в стрип-клуб. Теперь, я настоящий ходячий мешок с грязью.
Вонючей грязью.
Неделю, наверно, не мылся.
Рядом со мной, даже пролетающие мимо мухи, дохнут.
– Идём, покажу за кем будешь ухаживать.
Наталья Степановна, заведующая реабилитационным центром, любезно повела меня на персональную каторгу чёрными, обшарпанными коридорами, от которых голова шла кругом, а ноги сами по себе бежали к выходу. К