время, коего было не так уж много, да и тратил последние гроши, что у него остались.
Так и сейчас – он взял на свои последки две больших кружки не самого лучшего пива, к тому же ещё и тёплого. Но он попивал его пусть и с монотонным выражением лица, но всё же с долей удовольствия. Которую, правда, никто не мог заметить.
– Вы ничего больше не желаете? – подбежала молоденькая служанка к Герреру, явно стараясь ему во всём угодить.
– А ты разве не видишь, что я ещё и первую не допил? – грубым и сухим ответил ей мужчина.
– Может быть, вы хотели бы чего поесть? Мало кто может устоять перед моей яичницей.
На этом слове служанка страстно облизнула губы, выражая якобы удовольствие от придуманной яичницы. Геррер понимал всё, что она хочет. Но больше всего не хотел сейчас именно этого.
– Я не голоден, – стиснув зубы и отвернув от девушки голову, сказал Геррер, явно давая этим понять свои намерения.
Хмыкнув, служанка мигом убежала, не оставив ни малейшего следа своего пребывания. Геррер был очень рад этому известию. Его всё выматывало за эти дни, и он не хотел никакого общения, никаких лиц рядом и тем более никаких девушек.
Хотя если Геррера побрить и одеть в более пристойные одежды, то спокойно можно было его назвать и красивым мужчиной. Не принцем, конечно, но всё же очень приятным для глаза. На вид ему было не более тридцати двух лет. А точнее, ему было двадцать девять, пусть щетина и чуть скрывала его истинный возраст.
Он не думал о своей внешности – пусть этим занимаются аристократы. Геррер думал только о том, как правильно жить и выживать. Он не имел огромного достатка, поэтому каждая монетка, пришедшая ему в карман, имела для него огромный вес.
Но Геррер был рад спустить её сюда, в таверну, на пиво. Не именно в эту таверну, а совершенно в любую. Ведь Геррер не имел постоянного места жительства, а потому постоянно находился в разных городах. Временами даже в странах.
Тут, в таверне дядюшки Кюрия, он появлялся всё же чаще всего. И место, за которым он тут сидел, было его излюбленным и постоянным. И мало кто в отсутствие самого Геррера садился сюда.
Геррера не считали тут чужаком, но мало кто знал имя этого человека. И очень мало, кто слышал его голос. В этом месте Геррер не общался ни с кем. Он просто сидел на самом отдаленном месте в одиночку и следил за тем, что происходит тут.
Вон там вон – в другом углу – сейчас развяжется драка. Что-то не поделили между собой два безумно пьяных мужика. Наутро они даже не смогут припомнить, что именно, да и вообще могут и не узнать об этой потасовке.
Драка, как понял Геррер, так и не успела начаться, оттого, что один из мужиков под грузом своего пьяного тела и неконтролируемостью своих пьяных ног рухнул прямо на стол, уставленный стаканами и тарелками…
Что ж – не повезло ему… Убыток, который понесёт трактирщик за это, будет выплачен из кармана этого самого мужика. Который ещё с утра будет недоумевать, почему именно он, а не кто-то другой. Но потом со всем смирится, помирится и со своим