что получится из девки знатная ведьма.
– Ячер, тебе идти, – негромко скомандовал Бессон.
Это все понимали. Ячер мужчина видный, седина в волосах, голос звучный. Такому самый раз за людей говорить. А что за его спиной невзрачный Бессон, так это степнякам знать не обязательно. Колдунов стараются чужим не показывать.
Ячер вышел на шаг, постоял недолго, чтобы все взгляды собрались на нём, потом направился к незваным гостям.
– Кто такие? – спросил он громко. – Вы пришли на нашу землю.
Иноплеменники человеческого языка не знают, всякий род балаболит по-своему, но есть и особый говор, специально для того, чтобы объясняться, если подойдёт нужда, с безъязыкими соседями. Это биться можно, слова не сказавши, а для торговли и иных дел нужно договариваться. Ячер на островах бывал, купеческий говор знал изрядно, так что чужаки, если не совсем дурные, должны были его понять.
Поняли степняки или нет, Скор не разобрал. На торговом он заучил десяток фраз и знакомых слов в ответной речи не услышал. Зато остального толмачить было не нужно. Привстав на стременах, конник неуловимым движением выдернул саблю и полоснул ею стоящего Ячера. Тут и хотел бы отшатнуться, да не поспеешь. Быстрее кривой сабли только полёт стрелы и мысль колдуна.
Бессон, укрывшись за людскими спинами, продолжал сидеть, сложив руки на коленях, а свистящий клинок вывернулся из вражьей руки, словно в скалу врезался, и упал в траву.
Остальные всадники вовремя придержали коней, сообразив, что сила не на их стороне. Охотники, которых они только что собирались между делом порубить, стояли, сжимая длинные луки, и каждый из набежников был на прицеле. Теперь жизнь кочевников зависела только от доброй воли колдуна.
Скор стоял вместе со всеми, направив стрелу в переносицу крайнего всадника. Целить в грудь было бесполезно, нагрудник из распаренных кабаньих клыков не пробьёт никакая стрела. А от стрелы, летящей в глаз, доспехи не защитят. Лицо кочевника, словно топором вырубленное из морёного дуба, оставалось бесстрастным, лишь капли пота, выступившие на лбу, показывали, каково ему сейчас.
– Почему вы не вывесили бунчук, что среди вас колдун? – пролаял вражеский предводитель.
– Мы на своей земле, – ответил Ячер. Голос его был спокоен, как будто видеть рушащуюся на голову саблю было для него обычным делом.
Набежникам оставалось только извиниться и вертать восвояси, надеясь, что их отпустят добром, но вожак не захотел сдаваться так просто и возразил:
– Мы испокон веку ездим сюда на охоту и считаем эти места своими.
– Может быть, спросим предков? – с усмешкой произнёс Ячер.
Довод прозвучал несокрушимый. Конечно, среди предков разных народов единогласия столько же, что и среди их правнуков, но, чтобы спросить мнение умерших, нужен сильный колдун. Каков колдун у лесовиков, раскосые вражины не знают. Ячер стоит смело, говорит прямо, в бороде седина искрит, а что он и вовсе не колдун, пришлым невдомёк.
И