деловито приказываю Игорю.
Тот простирает руку, словно вождь, толкающий речь с броневика, и с минуту объясняет особенности поведения реки.
– Ага… – прикладываю полученную информацию к своим познаниям и опыту. Затем показываю на приличную заводь, что изогнулась на берегу лесистого острова ниже по течению от спасательной станции: – А там искали?
– Там? Нет…
– Аппараты еще есть?
– Обещали подвезти.
– Бери лодку, так поищем…
Начальник спасательной станции относится к моему предложению скептически: дескать, видали мы тут всяких умников. Однако под напором господ чиновников быстро сдается и сам везет нас на лодке к заводи.
Подходим к устью заливчика шириной метров сорок.
– На входе проверяли, – говорит Фурцев. – Ничего нет. И дно здесь довольно противное – илистое.
Лодка плавно заходит в пролив.
– Тормозни-ка, – прошу начальника и выдергиваю у него изо рта тлеющую сигарету: – Извини, брат, здесь не курят.
Кинув бычок в воду, внимательно наблюдаю за его поведением…
– Готов? – оглядываюсь на Игоря.
– Так точно, – отвечает он по-военному. – Откуда начнем прочесывать?
– А чего тут прочесывать? Небольшой хвост, отделяясь от основного течения, заходит на полсотни метров в глубь заводи и, ослабевая, закручивается в этом месте. Видишь, нашу лодку разворачивает, но не сносит?
– Верно.
– Ищи здесь, а я пройдусь до входа в заводь.
Надев ласты и маски, мы, как в старые добрые времена, опрокидываемся в воду…
Я не молод – мне тридцать шесть. Тем не менее мне удается выдерживать тяжелейшие психофизические нагрузки боевого пловца или подводного спецназовца – кому как привычнее. Если бы я служил в рядах американских «тюленей», выполняя задачи «Нэйви спешиал», то годика три назад был бы торжественно списан на берег и все это время попивал бы вискарик под воспоминания былых подвигов и приключений. В лучшем случае остался бы при деле с нашивками советника или инструктора центра подготовки коммандос, школы боевых пловцов или рукопашного боя. У них ведь за океаном все по науке, а у нас решения зависят от настроения очередного начальника-самодура.
Моя карьера стартовала в те далекие времена, когда брикет настоящего пломбира стоил двадцать копеек, чиновники ездили без мигалок, а простой народ верил Первому каналу. Мне постоянно везло: я рос здоровым ребенком и бесплатно учился в сильной школе; рядом с домом открылся общедоступный бассейн, и меня без проблем приняли в секцию подводного плавания. Три раза в неделю мама приводила меня туда за ручку и безбоязненно сдавала под опеку тренеру – добродушному здоровяку Вениамину Васильевичу, так и оставшемуся на всю жизнь непререкаемым и самым большим авторитетом. С ним мне тоже здорово повезло.
Позже, повзрослев, окрепнув и кое-чему научившись, я уговорил его взять меня с собой к теплому морю, где к привычному снаряжению добавилась диковинная штука – акваланг. С тех пор я заболел морем и стал постоянным спутником Вениамина Васильевича