запрещено. Но вот его разве волновали законы когда-то…
Вадим замолчал.
Я опустила голову, дотянулась до звонка, провела по нему пальцем, случайно зацепила язычок. Звонок задребезжал на всю округу! Сизый голубь, купающийся в луже метра за два, подпрыгнул, растрепав крылья, и покосился на меня, как на лишенную ума. Его напарник, благородно-белый, и вовсе улетел прочь. Наверное, искать себе другое местообитание.
Я покраснела. Вадим засмеялся. Заметил:
– На самом деле, у меня тоже есть вроде сестры. Младшей. И ничего страшного в этом нет.
– Да? – удивилась я.
– Да, – ответил Вадим. – И добавил грустно: – Сводная. На самом деле, она дочка маминой давней подруги, мы с ней все детство вместе провели. Ну, у нас разница в полгода. Она совсем на тебя непохожая, если честно.
– Как же она оказалась тебе сестрой?
Сразу же вспомнила про то, что Вадим упоминал развод, и про новую семью его отца… Захотелось прикусить себе язык, но разве теперь это что-либо исправит?
– Он к ней ушел. С тех пор у мамы как-то особо и нет подруг… – заметил Вадим. – Ну, давай об этом не будем. Я не затем о тебе двое суток вспоминал, чтобы теперь о своих проблемах жаловаться.
– Ты обо мне вспоминал?..
Стало неловко. Ещё чуть-чуть, и точно уронила бы велосипед. Вадим запрыгивал – а я хотела уронить.
– А какая у тебя фамилия? – вдруг поинтересовалась я, вспомнив вопрос мамы. Настоящий мастер переводить разговор на какую-нибудь нейтральную тему!
– Я всем говорю, что мамина. Ермаков. Но по свидетельству – отца… А что?
– Ради интереса, – отмахнулась я. Аккуратно залезла на велосипед, вспомнив о прошлой своей неосторожности. – Поехали?
– Давай. Ты ведешь! – он подмигнул мне. Знал, как я не люблю ехать первой.
И мы помчались, стараясь оставить позади все свои проблемы, на ходу согнав с лужи и того, сизого, голубя, который, впрочем, тут же на нее вернулся.
***
Если бы этот день начинался также, как одиннадцать дней до него, то я была бы очень счастлива. Ведь все эти одиннадцать дней я просыпалась с довольной улыбкой. Меня даже как-то мама за это пожурила: сказала, что нельзя быть такой радостной! Потому что другим может быть обидно.
Каждодневно мы встречались с Вадимом, совершали совместные велопрогулки… Ноги болели – жуть. Но я не жаловалась. Сама ведь на это согласилась.
Сегодня повода для радости не было. Наверное, потому что не была назначена прогулка. Какая уж тут прогулка, если сегодня я, только две недели назад встретившая маму, провожала в дорогу отца?
Дней двадцать назад, тем утром, когда я собиралась выискивать дом Вадима – и нашла! – ему позвонил бывший однокурсник. Мама давно шутила, что они там, на своем филологическом, все немного ненормальные… А папин однокурсник отличился вдвойне – спустя два года обучения на филолога перешел на исторический факультет, который после успешно закончил.
Но связь с папой они сохранили и, насколько я помню, раз пять вместе ездили в археологические экспедиции.