а целыми днями сидит на продуктово-вещевом складе, выдавая бойцам мыло, тряпки, портянки, новую форму и прочие предметы солдатского обихода. Сложнее было объяснять свои частые отлучки в служебные командировки. Впрочем, эта сложность решилась сама собой.
Однажды Володя случайно проговорился, что провел неделю на Северном Кавказе. И тут же пожалел об этом. Известие чуть не свалило мать в больницу. Вот тогда-то Локис и выдумал несуществующий полигон во Владимирской области, который был таким секретным, что дозвониться до него было невозможно, а перед тем, как на него пропустить, заставляли сдавать мобильные телефоны. Володя прекрасно понимал, что этот его обман когда-нибудь вскроется и последствия его «лжи во спасение» будут непредсказуемы, но продолжал убедительно врать.
– Ты чего такой кислый, Медведь? – поинтересовался Демидов, когда они дошли до курилки (Медведь был боевой позывной Локиса). – Полдня за тобой наблюдаю, и у меня создается такое впечатление, что ты уже полдня как жуешь лимоны. Причем тайком от товарищей...
– Неправильное мнение, – буркнул Володя.
Ему не хотелось рассказывать о вчерашней размолвке с матерью, хотя с Демидовым они дружили не только по службе. Точнее, это была даже не размолвка, а какой-то тихий бойкот с ее стороны, после того как она проводила оскорбленную соседку. Вернувшись на кухню, Анна Тимофеевна ничего не сказала сыну, но всем своим видом давала понять, что очень недовольна его поведением. Локис попробовал шутить, но мать не приняла его тона. Словом, выходной был испорчен, и Володя, невнятно извинившись, скрылся в своей комнате. Весь день они не разговаривали, и только вечером, когда Локис собирался ложиться спать, Анна Тимофеевна тихонько приоткрыла дверь в комнату сына и негромко проговорила: «Нельзя быть черствым к людским несчастьям, сынок». Над этой фразой он и размышлял полдня на службе.
– Нет, правда, Вовка, – вмешался в разговор радист их группы, Саня Ефимов, весельчак и балагур, – что случилось? У тебя такая сосредоточенная репа, как будто ты собрался грабить банк.
– В самом деле, – поддержал радиста Петя Круглов, с которым Локису не раз приходилось прикрывать отход основной части группы. – У тебя что, секреты от нас появились? Это уже против правил...
– Да нет у меня никаких секретов... – Десантники уселись на скамейку, Локис достал пачку сигарет. – Просто так получилось вчера, что я обидел одного... нет, двух очень хороших людей. Нечаянно, но все же обидел...
– Понятно, – кивнул Демидов, закуривая. – Опять ляпнул маме какую-нибудь глупость. Или дерзость.
Володя скомкал недокуренную сигарету, не обращая внимания на посыпавшиеся искры.
– Парни, – проговорил он, отбрасывая раскрошенный окурок в сторону, – вот вы хоть раз в жизни задумывались о добре и зле?
– У-у-у, – протянул Демидов, запрокидывая голову назад. – Эк тебя занесло! Да будет тебе известно, об этом спорят с сотворения мира, и никому не удалось найти точного ответа. Я тебе как друг и командир советую – гони ты эти