самого себя, досадливо поморщившись, обронил вслух: «А все-таки ты, парень, лоханулся!»
БЕЛЬДИН
Выйдя из прокурорского кабинета, Алексей Константинович моментально растерял весь свой лоск. Он пошатнулся. Привалился плечом к стене. Мертвенная нездоровая бледность залила его лицо. С большим трудом, цепляясь за перила, на непослушных ватных ногах спустился по лестнице. Вышел на крыльцо. Доковылял до машины.
Весь взмок, пока удалось с десятой попытки попасть ключом в замок автомобильной дверцы: руки, в полном смысле слова, крутило и ломало, как у эпилептика. Обессиленно бухнулся, рухнул на сиденье. Прикурил и тут же, выпучив глаза, зашелся в кашле, как чахоточный. От едкого дыма горящего фильтра болезненно резануло в горле, в легких. Выругался. Обжигая пальцы, сплющил, затер сигарету в пепельнице и, жалко, постыдно всхлипнув, как ребенок после горькой незаслуженной обиды, уронил лицо в ладони: «Господи, ну неужели?.. Неужели все сначала?!»
Поначалу, просматривая злополучную запись с камеры наблюдения, Бельдин скользил по экрану монитора совершенно равнодушным взглядом. И только на самых последних кадрах будто что-то кольнуло его в груди. Он попросил перемотать запись к началу и запустить ее вторично. Просмотрел еще раз, теперь уже внимательнее приглядываясь к мельтешащей перед глазами фигуре мужика с натянутой до подбородка черной маской… Вот тут-то его и обожгло! Будто крутым кипятком обварило! Он узнал этого страшного человека! Не видя лица, узнал! Опознал со спины, по походке. Вот именно так, очень характерно, тот припадал на правую ногу при ходьбе. Бельдину эта подробность намертво врезалась в память еще тогда, когда он, избитый и униженный бесконечными страшными километрами, тащился за ним по тайге.
И стало худо до тошноты. И все поплыло перед глазами. И только огромным волевым усилием ему все-таки удалось сдержаться, не выдать бушевавших внутри чувств. Удалось дождаться окончания еще недавно такого важного для него, необходимого, а теперь вдруг ставшего абсолютно ненужным разговора с прокурором…
«И что же теперь будет? – немного успокоившись, спрашивал себя Бельдин. – Ведь этот же скот неуемный опять бродит где-то совсем рядом?.. Ведь он же явно мстить затеял?! Да это ж яснее ясного!.. И этот тихий ужас с Тошей – только пробный шар с его стороны… Он же теперь никого из нас в покое не оставит… И до меня доберется рано или поздно… Ну обязательно доберется!.. Да он же маньяк законченный!.. И что же теперь делать? Что?!.. Сдать его ментам? Прокурорским?.. Невозможно! Да это же значит самому себе приговор подписать… И не судейский, а похуже!.. Да он же поплывет на следствии… Непременно поплывет… Такого, сволочь, порасскажет… И про алмазы, и про лабораторию…Тогда уж точно не отмоешься… Никаких концов в воду не спрячешь… Надо как-то опередить… И его, и ментов… А лучше, так вообще – найти его и кончить. Естественно, не самому… Поручить кому-то… Но кому?.. Нет. Надо что-то делать, пока еще не поздно!.. Но что?!. Что?!. Еще и эти китаезы со