шер Дюбрайн
Пока же Дайм неторопливо шел к покоям Ристаны. По пути он раскланивался с придворными, делал многозначительную мину на вопросы о брачных планах его высочества Люкреса и одаривал комплиментами дам. Двум-трем особенно красивым поцеловал ручки, не снимая перчаток (что в глазах дам лишь придавало действу пикантности) и, упаси Двуединые, не касаясь губами обнаженной кожи – что дамам не очень-то нравилось, но обсуждать эту его привычку было не так интересно и скандально, как неизменные перчатки.
Перед дверьми будуара Дайм замедлил шаг. Ему не хотелось думать, что Ристана настолько поддалась обиде, чтобы проигнорировать его или заставить ждать на виду у стайки фрейлин. Но нет. Дежурная фрейлина, присев перед ним в реверансе, сообщила тоном заговорщицы:
– Ее высочество ожидает вашу светлость.
Глубоко вздохнув, словно перед прыжком в воду, Дайм зашел в будуар. Волна запахов заставила его ноздри затрепетать, а сердце забиться быстрее. Сандал, бергамот и лимон безуспешно пытались скрыть запах разгоряченных тел и недавней страсти. Ее высочество не изволили принять ванну после того, как принимали любовника.
«Убить! Зря отказался от дуэли», – мелькнула мысль оскорбленного самца прежде, чем Дайм успел оценить исполненную по всем правилам искусства соблазнения мизансцену «царственная задумчивость».
Ристана застыла спиной к дверям перед высоким зеркалом. Высокая замысловатая прическа с присланной Даймом розой, казалось, клонила ее голову тяжестью короны. Фрейлина, стоя на коленях, завязывала ленты на атласных туфельках. Закатное солнце облизывало гибкую, затянутую в бордовое платье фигуру, ласкало длинную шею, стекало по обнаженным плечам и шелковым маревом ложилось на бедра. Золотистая кожа в низком декольте манила коснуться, раскрыть корсет, как створку раковины, и попробовать жемчужину на вкус. А запах… шисов запах требовал повалить ее на ковер и взять, пометить как собственность.
– Светлого дня, ваше высочество. – Собственный голос показался Дайму слишком хриплым.
Совершенная статуя в зеркале затрепетала ресницами, из-под тяжелых век блеснули черные и влажные, как маслины, глаза.
– Дайм, наконец! – Ристана обернулась через плечо, скользнула взглядом по лайковым перчаткам, едва заметно вздохнула. – Я ждала тебя.
Она печально улыбнулась и легким взмахом кисти отослала фрейлину. Ни упреков, ни вопросов – ничего, словно она все прекрасно понимала. Наверное, если бы она выказала недовольство, Дайму было бы проще. Но так… Он не сумел ее защитить. Не сумел дать ей то, что обещал. Что всем сердцем хотел дать. Если бы он мог! Если бы только он мог…
Хотя бы поцеловать ее так, как ему того хочется!
– Прости, любовь моя, – склонил голову Дайм.
– Ты не можешь оспаривать волю императора, я знаю. – Ристана повернулась, позволяя любоваться плавными изгибами своего тела: привычная игра, никогда не заходящая дальше грани приличий. – Похоже, нам осталось не так уж много встреч, – шепнула она, потупила глаза