и М.Джонсоном [1980]. Помимо общей характеристики теории концептуальной метафоры, американские исследователи рассмотрели следствия милитарной метафоры Дж. Картера и показали, что, казалось бы, совершенно лишенная эмоциональной оценки метафора ТРУД – ЭТО РЕСУРС позволяет скрывать антигуманную сущность экономической политики государств как с рыночной, так и с тоталитарной экономикой.
Положение о том, что субъект склонен реагировать не на реальность как таковую, а скорее на собственные когнитивные репрезентации реальности, приводит к выводу, что и поведение человека непосредственно определяется не столько объективной реальностью, сколько системой репрезентаций человека. Из этого следует, что выводы, которые мы делаем на основе метафорического мышления, могут формировать основу для действия. Это объясняет особенно повышенный интерес современных исследователей к концептуальной метафоре в сфере политической коммуникации по всему миру (А.Н. Баранов, Д. Берхо, ТС. Вершинина, Р. Дирвен, П. Друлак, Р. Каган, Ю.Н. Караулов, А.А. Каслова, Х. Келли-Холмс, В. Кеннеди, И.М. Кобозева, В. Кристол, Дж. Лакофф, Дж. Лавтон, М. Луома-ахо, Дж. Люл, Дж. Милликен, С.Н. Муране, А. Мусолфф, В. О'Реган, Р. Пэрис, Е. Рефайе, Т. Рорер, А.Б. Ряпосова, О. Санта Ана, Н.А. Санцевич, Е. Семино, Т.Г. Скребцова, А.В. Степаненко, Дж. Торнборроу, Ю.Б. Феденева, И. Хеллстен, Р. Хюльcсе, А. Ченки, П. Чилтон, Н.М. Чудакова, А.П. Чудинов, Й. Цинкен и др.).
Если в начальный период становления когнитивного подхода к анализу политической метафорики основное внимание было направлено на проверку теории концептуальной метафоры на примере анализа отдельных метафор и небольших временных периодов, то в 90-х годах, когда эта теория получает широкое признание и применение, в научных публикациях проявляется стремление исследователей к аккумуляции и обобщению все большего количества фактов. В России ярким примером такого подхода стали словари А.Н. Баранова и Ю.Н. Караулова [1991; 1994]. На рубеже XX–XXI вв. по всему миру реализуются проекты, посвященные комплексному и многоаспектному анализу концептуальных метафор в политическом дискурсе. Среди них монография А. Мусолффа «Mirror Images of Europe. Metaphors in the public debate about Europe in Britain and Germany» [Musolff 2000], в которой проанализированы основные сферы-источники и сценарии, актуализированные в медиа-дискурсе Германии и Великобритании при концептуализации Европы и Евросоюза за период 1989–2000 гг. В это же время выходит монография А.П. Чудинова «Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической метафоры» [2001], в которой представлен анализ метафорических моделей российского политического дискурса 1991–2000 гг. Одновременно в США появляется книга Дж. Вэй «Virtual Missiles: Allusions and Metaphors Used in Taiwanese Political Discourse» [Wei 2001], отражающая анализ метафорических моделей и аллюзий тайваньского политического дискурса 90-х годов. В 1999–2002 гг. в Билефельдском университете был реализован российско-немецкий проект по сравнительному изучению русской и немецкой политической метафорики эпохи перестройки и «поворотного» периода (die Wende-Periode) в Германии [Baranov, Zinken 2003; Zinken 2004]. В 2002 г. в США О. Санта Ана публикует монографию по метафорическому представлению иммиграции [Santa Ana 2002]. Чуть позже поя