того как я усадила ослабевшего парня на землю и велела Максу следовать за мной, тот не проронил ни слова. Только шумно дышал за моей спиной и держался на расстоянии, словно боясь ненароком меня коснуться. Я первая нарушила затянувшуюся тишину.
– Итак, мы узнали все, что нужно, – бодро начала я. – Детишки здесь ни при чем. Они обожали Герасима, видели в нем высшее существо и мечтали стать такими, как он. Надеюсь, Герасим не собирался в самом деле превращать их, – озабоченно добавила я. – Иначе у него возникли бы серьезные проблемы с нашей семьей.
Во всем мире вампиры живут кланами, и семьи пополняются в основном за счет родственников и их супругов. Так называемые приемные дети очень редки. Клан – основа нашей безопасности, то, на чем все держится. По сути, в обряде превращения нет ничего сложного и провести его может любой вампир. Но если вампиру придет в голову превращать всех подряд, это прямая угроза тайне нашего существования. Однажды в Праге один неумный вампир-одиночка захотел создать свой собственный клан за счет случайных знакомых, и все это привело к тому, что новички вышли из-под контроля, а по городу прокатилась волна убийств, всполошившая все население. Пришлось вмешаться местным семьям и перебить новичков поодиночке. Такая судьба могла ожидать и юных готов, если бы Герасим поделился с ними укусом вечности.
– С ним все будет в порядке? – натянуто спросил Макс, имея в виду Цепеша.
Я досадливо поморщилась:
– С этим мальчишкой, возомнившим себя Дракулой? Да что с ним станется? Может, дурная кровь из него вышла и он теперь поумнеет. Ты хоть понимаешь, чем он со своей подружкой занимался в склепе? Вот же извращенцы! Хуже этого только человеку влюбиться в вампира – это уже некрофилия в чистом виде.
– А если вампир влюбится в человека? – неожиданно спросил Макс.
– Опять книжек начитался? – прошипела я. – Перестань читать всякую чепуху!
– А что? – Макс пристально посмотрел на меня. – Скажешь, никогда не влюблялась в обычного мужчину?
– Хорошего же ты обо мне мнения, – пристыдила я. – Совсем меня за идиотку держишь? Надо быть полной дурой, чтобы влюбиться в человека.
– А что такого? – не понял Макс. – С Манюней же ты дружишь, а она тоже человек.
– Дружба – это другое, – возразила я. – В дружбе физический контакт сведен к минимуму. Поцелуй в щечку при встрече и короткие дружеские объятия я уж как-нибудь переживу без особых мучений. А вот как прикажешь сдерживать свой голод во время поцелуев или еще чего больше? Это все равно что облизывать витрину кафетерия, не имея возможности съесть пирожное.
Макс притих.
– И все равно, каждый раз отправляясь на встречу с Манюней, я хорошенько подкрепляюсь, – добавила я. – Чтобы во время болтовни с ней меня не терзал соблазн вцепиться ей в глотку.
– Тебя привлекает кровь Манюни?! – Макс уставился на меня с таким невыразимым ужасом, как будто я призналась в том, что пью кровь младенцев на полночный полдник.
– Уж извини, – спокойно ответила я, – такая у меня природа.
– Не дай бог когда-нибудь так оголодать, чтобы захотеть крови