сидел за столиком и изучал сегодняшнее меню. И это тоже непросто. Если ты читаешь названия блюд и представляешь себе, как они выглядят, – то автоматически они уже выбраны. В итоге столик может быть уставлен кучей тарелок с разной едой. Съесть в один присест, конечно, невозможно. Вообще с воображением здесь шутить нельзя…
За столик подсела Алекс:
– Отвлекаю? Может, помочь? – участливо спросила она. – Я знаю, какую еду надо съесть, чтобы набрать больше баллов.
– Нет, я сам, – отказался Борька и, смягчившись, добавил: – Ты просто так посиди, мне приятно твоё присутствие.
Алекс, ничуть не смутившись, села напротив. Борька поведал всю произошедшую с ним историю. Девочка слушала открыв рот и не перебивала до конца рассказа.
– Вот, теперь думаю про Мага Дела. Чувствую, придется мне попотеть для возвращения домой. Ещё вчера не хотел, а сейчас невтерпёж.
– Как ты думаешь, твои родители смогут больше не ругаться?
– Я больше всего на свете этого желаю.
– Да… – тихонечко произнесла Алекс. – Я тоже мечтаю полюбить папу как прежде, но пока не получается.
Мамы уже нет так давно, что она стала забывать её голос, и это Алекс огорчало. Скоро она забудет и ласковые прикосновения, и милые, немного наивные детские песенки, из которых она, безусловно, давно выросла, но слушала бы в мамином исполнении вновь и вновь.
Мамочке было всего сорок лет. Так мало отмерено! Предчувствуя это, она жила самозабвенно и жадно. Алекс пошла характером в маму и старалась во многом подражать. За что бы мама ни бралась – доводила до совершенства. От рождения имея прекрасный голос, добилась приглашения в столичный театр на главную роль в мюзиклах.
Впервые попав на премьеру музыкального спектакля, Алекс, неумело сдерживая волнение, так измяла программку, что та превратилась в истертый до дыр листок. Но как только мама запела, все переживания разом схлынули. Глубокий грудной голос завораживал. Девочка очнулась от рукоплескания в зале и, присоединившись, так сильно хлопала в ладоши, что они покраснели. Она дула на «обожжённые» пальчики и радовалась такой приятной боли. Её так и порывало сорваться с места, побежать на сцену и обнять маму. Но дождалась, пока занавес опустится, и вместе со всеми чинно прошла в святую святых – за кулисы.
О-о-о, сюда пускали только избранных, и она в их числе! У Алекс захватило дух. Вот и мама, окружённая толпой поклонников, она с улыбкой принимала цветы и поздравления. К горлу подступила тошнота, и пол отчего-то закачался. Она целый вечер сочиняла поздравительные слова, но они вылетели из головы. Из глаз брызнули слезы. Увидев плачущую дочку, мама протиснулась к ней и увела в гримерную. Тогда, под впечатлениями от маминого выступления, Алекс записалась в драматическую студию.
Спустя год мама уже не могла выходить на сцену, и ей предложили работу редактора. Мама согласилась. Об уходе из театра она не желала слышать. И всякий раз сердилась на папу, когда он намекал о «заслуженном отдыхе».