что американец выскажется настолько прямо, безо всяких пустопорожних разговоров и неискренней вежливости, которых он по привычке ожидал. Задумался, приподнял пустой бокал, а затем поставил, приняв решение.
– Я рад, что вы столь откровенны со мной. Тогда я тоже все карты на стол выложу. Проблема здесь не в деньгах, а в доверии. Местные не доверяют даже приезжим китайцам, из других регионов, не то что американцам.
– Но американцы не все одинаковые. Как и китайцы не все одинаковые. Могу вам сказать, что вы не похожи на остальных.
Скотт решил использовать уловку, которая, по опыту, срабатывала в любой точке планеты.
Директор Линь уставился на Скотта, его пронизанные сеткой кровеносных сосудов глаза смотрели скептически. Он выглядел пьяным, но пьяным не был. Спустя некоторое время он хмыкнул и заговорил.
– Вы ошибаетесь, Скотт. Все китайцы одинаковы. И я не исключение.
Скотт удивился. Линь впервые назвал его «Скотт», а не «мистер Скотт». Однако следующий вопрос Линя удивил его еще больше.
– У вас есть дети? На что похож ваш родной город?
По своему ограниченному – но достаточному – опыту общения с китайскими мужчинами он привык, что разговоры обычно вращаются вокруг международной политики и глобальных трендов. Кто-то больше говорит о бизнесе, о религии и хобби говорят очень немногие. Но он ни разу не сталкивался с ситуацией, чтобы кто-то рассказывал о своей семье или спрашивал о семье Скотта. Китайцы, в его понимании, были прирожденными дипломатами – говорили о мировых проблемах и судьбах людей, но всегда избегали разговоров о своей частной жизни – жизни отцов, сыновей, мужей или братьев.
– У меня две дочери. Одной семь, другой тринадцать, – сказал Скотт, доставая из бумажника мятую фотографию и протягивая Директору Линю. – Старая фотография; все никак не поменяю ее. Я вырос в небольшом городке в Техасе, сейчас это почти что город-призрак, но были времена, когда в нем было здорово. Не видели фильм «Техасская резня бензопилой»? Похожий городок, но вовсе не такой страшный.
Скотт рассмеялся, а следом рассмеялся и Кайцзун.
Директор Линь покачал головой и вернул фотографию Скотту.
– Когда вырастут, разобьют многие сердца. У меня один сын, тринадцать лет, в школе учится.
Повисло молчание. Скотт кивнул, подбадривая Линя, чтобы тот говорил дальше. Если по правде, то он понятия не имел, куда их может завести такой разговор.
– Самая великая мечта для всех людей Кремниевого Острова – чтобы их дети уехали отсюда, чем дальше, тем лучше. Мы уже стары, не можем сорваться с места, покинуть родительский дом, но молодые – другое дело. Они – чистый лист бумаги, наполненный потенциалом к написанию новой картины. Этот остров безнадежен. Воздух, вода, почва и люди слишком долго были погружены в мусор. Иногда даже сложно сказать, что вокруг мусор, а что – нет. Мы полагаемся на мусор, дабы прокормить наши семьи, чтобы разбогатеть. Но чем больше мы зарабатываем денег, тем хуже становится окружающая среда.