перепрыгнул через убитого им чеченца, у которого отлетела маленькая красная шапочка и обнажился гладкий выбритый череп. Продолжал бежать дальше, по прямой, стреляя, хотя там, куда он стрелял, никого не было.
Все это увидел Пушков, переворачивая сдвоенные рожки, не успевая пережить увиденное.
Вдоль дома бежал чеченец, уцелевший в контратаке. Быстро переставлял ноги в белых обмотках, стараясь достигнуть подъезда. Пушков передернул затвор. Беря упреждение, выпустил в него длинную очередь, которая задымилась на цоколе, коснулась бегущего, утопила в нем несколько пуль и снова зачертила на цоколе дымную борозду. Чеченец с пулями в теле, как заговоренный, продолжал бежать и скрылся в парадном.
– Косой, в первый подъезд!.. – крикнул Пушков сержанту.
Тот по-собачьи остановился, услышав голос хозяина. Секунду боролся со своим порывом, уносившим его в соседние двери. А потом широким загребающим жестом позвал солдат, издав длинный разбойничий свист, который далеко был слышен среди лязга автоматов.
– Ларчик, дезинфекцию!.. – крикнул Пушков подоспевшему гранатометчику.
Оба они с Клыком по разные стороны подъезда прижались к цоколю. Ларчик серьезно и деловито наставил трубу с заостренным зарядом, швырнул в глубину подъезда огненный шипящий клубок, отвернулся от взрыва, выносившего наружу душный зловонный вихрь. И в эту горячую пыль, в тесную темень подъезда нырнул Пушков, увлекая подбегавших солдат.
«Ладненько…» – думал он на бегу, опасливо прижимаясь к стене.
На ступенях, головой вперед, лежал чеченец в белых обмотках. Последние несколько метров он бежал уже после смерти. Граната пронеслась над его мертвой спиной, ударила в стену, оставив в кирпиче красную сочную кляксу. Дым от взрыва медленно возносился вверх по лестнице, и за этой сернистой вонью взбегал Пушков, слыша сзади топот солдат.
«Ладненько…» – думал он, повторяя это слово, как охранный талисман.
На втором этаже дверь была выбита попаданием танка. На лестничной клетке прилип к стене убитый снайпер. Его расплющило взрывом. Он был похож на плоскую камбалу. Среди измельченных черепных костей, липких черных волос смотрели два кровавых выпуклых глаза.
«Ладненько…» – Пробегая третий этаж, Пушков увидел растворенную дверь, внутренность комнаты, зеркальное трюмо и заложенный мешками, уменьшенный до бойницы оконный проем.
– Профилактику!.. – крикнул он через плечо бегущему следом солдату. Взбегая на четвертый этаж, услышал глухой треск гранаты, смешавший осколки стали и зеркала.
Четвертый этаж был полон дыма. Из чердачной двери валил чад от горевших перекрытий. И в этот чад из квартиры, перескакивая через несколько ступенек ногами в рваных носках, кинулся чеченский стрелок. Пушков заметил его рваные носки с грязной пяткой. Не успел выстрелить, нырнул в едкую гарь чердака.
«Кушать подано…» – залетели в голову дурацкие, не к месту, слова.
Крыша была сорвана, сквозь