если тебе так приятней думать, то да, разумеется. Ничего, кроме Рая и нет. Аид даже в греческом понимании это вообще место после смерти, одни там наслаждаются, другие наоборот, это уж кому что по сердцу. – Начал объяснять Иуда.
«Иуда будет в Раю, Иуда будет со мной, – подумал Сергеич. – Видимо, не просто так Летов это спел».
– Так же и еврейский Шеол, – продолжил Иисус. – Одни там находили упокоение, другие расплату по совести. Если при жизни добровольно не делишься тем, что имеешь с теми, кто не может тебе же вернуть, значит у тебя это насильно после смерти заберут. По крайне мере так им внушают и, если тот уверует в эту брехню, то хоть на смертном одре завещает какую—нибудь часть своего имения, если не всё, какой—нибудь секте или детдому и т.д., только чтобы избежать этого страшного суда собственной совести или что там нас, то есть вас, укоряет, если укоряет, изнутри?
– Не в курсе, – ответил Сергеич. – Меня ничего не укоряет, я только претерпевал от этих людишек и мучился. «Я от жизни смертельно устал», – процитировал он Мандельштама.
– Ну, вот поэтому ты и нажрался отравы, ты из нашего клуба, парень, – продолжали его хлопать по плечам евреи в туниках.
– Я?! Чего?! Нажрался отравы?! – Вдруг накопилось у Сергеича куча недоуменных вопросов. Он ещё не осознал, что тело его перестаёт функционировать и виной тому рыба.
– А ты думал, – ухмыльнулся Иуда. – Всё, что происходит с человеком случайно и неосознанно вытекает из его тайных желаний. Сбила ли его машина, когда он стоял на остановке, лопнул ли аппендикс, упал ли снег в башка с крыша, всё, что угодно, происходит по глубинному согласию каждого. Так и ты нажрался нейротоксинов с инфицированной рыбой и теперь уже окончательно покидаешь сей мир, да и вообще мир, ибо иного мира нет.
– Как же нет?! А вы разве не подтверждение того, что есть?!
– Мы вместе с тобой пропадём, мы твой мир пока и он часть этого мира, который ты покидаешь. Ты выходишь отовсюду и навсегда. – Гости начали говорить хором и в унисон, иногда переходя на терцию и квинту, но Сергеича это уже не удивляло, хотя в животе что—то трепетало. Наверно надвигающаяся диарея. Так и есть, из Сергеича хлынуло со всех сторон, то есть сверху и снизу, бурным потоком прямо на месте. Но он успел задать волнующий его всю жизнь вопрос до того как «Дуэт Идиота и Дебила» (как их мысленно окрестил Сергеич) не рассеялся в воздухе:
– Какой смысл Крещения, если он есть?
– Конечно есть, – уже в диапазон гаммы сказали они, Иуда пониже, Иисус повыше. – Всё та же СМЕРТЬ. Нужно представить, что ты умер и тебе уже ничего не нужно, вообще. Ни чего и ни от кого. Окунание в воду это твои похороны. Если после этого акта у тебя ещё остались амбиции, претензии, потребности то мистерия смазалась, ничего не случилось, Дух Смерти не освободил тебя от желаний и страстей. Тогда это не Крещение, но фикция. После погружения тебя больше нет. Но твоё тело продолжает функционировать и теперь оно принадлежит клубу, общине таких же Мёртвых Миру и �