И никому не отвечать на вопросы, чем эти журналы лучше книг.
В пятнадцать лет читать Толстого Тома так и не начала, журналы все еще покупала, но полудетская агрессия отступила, и подчеркнутая дистанция между ней и взрослыми сократилась. Девочка стала предупреждать бабушку об опозданиях и уже не закатывала глаза на каждое ее замечание – впрочем, таковых становилось все меньше.
В шестнадцать все наладилось. Тома изменила мнение: читать о сексе немодно (лучше загадочно или понимающе улыбаться при упоминании о нем), зато общаться со старшими, особенно на равных, здорово и вообще по-взрослому. Да и с бабушкой дико интересно! Они болтали ночи напролет – Тома не помнила уже, о чем именно – кажется, обо всем на свете. В тот период мнившая себя творческой личностью Тома решила поступать на факультет с многообещающим названием «Искусство и гуманитарные науки». Ей никто не препятствовал. И все получилось. Правда, был ли в этом смысл?..
До метро дошли молча. Бабушка тяжело дышала, хотя внучка забрала у нее обе сумки, и, похоже, все еще сердилась. Или была разочарована. Тома украдкой посматривала на нее. Та же горделивая, несмотря на больную спину, осанка (сейчас бабушка устала с дороги, потому и горбится немного), гладкое аристократично бледное лицо (морщины – только на лбу), ясные голубые глаза под слегка тяжеловатыми веками и родинка над тонкой верхней губой. Бабушку эта родинка всю жизнь бесила, а поклонников сводила с ума.
В молодости бабушка была русой – теперь же волосы, вместо того чтобы поседеть, приобрели цвет мокрой соломы. Легкая полнота придавала скорее здоровый, чем неухоженный вид. Эта женщина ничем не походила на согбенных старушек, обивающих пороги поликлиник, хотя давно сравнялась с многими из них по возрасту. А возраст бабушки выдавали только руки и шея, морщины на которых были частыми и глубокими.
Все в ней осталось прежним (ведь правда?)
– Придется пересесть на другую ветку. Ремонтные работы, – предупредила Тома, нарушив молчание.
– Ничего страшного, – неожиданно охотно отозвалась бабушка.
Если она и обижалась подолгу, то всегда умело скрывала это. И безукоризненно соблюдала свод одной ей известных правил: не затягивать утреннюю ссору до обеда, не вспоминать вчерашних недоразумений и прощать близким самые резкие слова и самый ужасный тон, если они волнуются, опечалены или испытывают боль. Знай она, что творится в душе внучки…
– И продукты придется купить.
– Хорошо, зайдем в магазин.
– Недалеко от станции метро есть супермаркет.
– А твой дом от метро далеко?
– К счастью, не очень. Но можно вызвать такси. Только сначала за едой, хорошо?
Такси… почему это светлая мысль не пришла Томе в голову раньше? Учитывая московские пробки, вряд ли путь занял бы меньше времени, зато бабушке было бы комфортнее.
– Такси – да, недурная идея, чтобы ты не несла тяжелое… если