подсказал Шестаков, – включая морской спецназ, а это сто пятьдесят человек.
– Сроки консервации не определены, – закончил генерал. – Продолжайте, я слушаю.
– Переброску оборудования предполагалось провести подразделением технического обеспечения – борт научно-исследовательского судна «Михаил Травин»[4]. Собственно, на борту «Травина» и хранились боевые заряды. Однако коса нашла на камень: в связи с капитальным ремонтом судна боевые заряды временно поместили на морскую базу.
Внимая подчиненному, генерал отыскивал соответствующий документ. Сейчас он пробегал глазами справку. Из нее следовало, что судно, названное в честь исследователя Каспия, списали летом 92-го года как непригодное к эксплуатации, то есть спустя месяц с начала ликвидации морского разведпункта и два месяца – с мая 92-го года – с начала образования Вооруженных Сил Российской Федерации.
Прохоренко кивнул головой и закрыл папку. Акты о списании «Михаила Травина» были последними в этом странном деле. До сегодняшнего дня к нему не возвращались.
– На умысел не похоже, но все одно к одному. – Собственно умысел в представлении генерала представлял собой смесь безалаберности и спешки. Что касается консервации базы, то это обычная стратегическая практика. Российские тайные базы с оружием разбросаны по многим зарубежным странам. Есть и небольшие тайники, есть и целые подземные бункеры.
Шестаков намеренно не затронул еще одну серьезную тему, точнее, она прозвучала вскользь. При законсервированной базе и нетронутых боевых зарядах все члены диверсионного отряда были не опасны, а при исчезновении зарядов становились опасными хотя бы в информационном плане. Спецслужбам последние годы не везло. На них сорвались, как цепные псы, все кому не лень. Прежде чем сделать шаг, надо сто раз оглянуться.
– У меня еще пара вопросов.
– Слушаю, Борис Викторович.
– Вы начали проверку бывших «гранитовцев»?
– Да, такая проверка началась. Она тем более необходима, что все, кроме Родиона Ганелина, ушли со службы по разным причинам. Не исключено, что кто-то из них побывал на базе.
– С Ганелиным уже беседовали?
– Да. Сразу же, как только установили его непричастность к хищению. А вот его бывший командир Андрей Овчинников не имеет на день совершения преступления алиби. Он женат, двое детей. С его слов, в тот день он проводил время с любовницей.
Шестаков усмехнулся. Овчинников упорно не хотел называть имя женщины, однако сдался, поскольку дело оказалось серьезное.
– Его любовница, – продолжил он, – молодая жена управляющего столичным банком «Мегаполис», в котором Овчинников возглавляет службу безопасности с исполнением функций личной безопасности руководящего состава банка. То есть он личный телохранитель управляющего.
– Равно как и его супруги, – заметил Прохоренко. – Сколько же длилось их последнее свидание?
– Трое суток. Босс