притчу Платона о пещере. Так вот, я скажу тебе: быть родителем – означает постоянно находиться внутри этой пещеры в попытках распознать тени на стене. Тени, имеющие смысл лишь отчасти, потому что их с легкостью можно понять неправильно. Ты никогда не знаешь наверняка, что именно происходит в том мире, который твой ребенок скрывает от тебя. То, что ребенок рассказывает – это лишь тени на каменной стене, тени, которые нельзя точно интерпретировать, пока не выйдешь на свет.
– Теренс? – Синтия звала меня в магазин. – Теренс? Теренс!
Понимаешь, я решил поступить именно так. После поездки в Рим я решил перестать верить твоим словам и начать верить только своим глазам.
– Мы уходим, – сказала ты тем вечером в среду.
– О, – ответил я. – Можно узнать, куда?
– Теренс! – крикнула Синтия, срываясь на театральный вопль.
– Минуту! – крикнул я в ответ. И потом снова тебе, уже мягче. – Куда?
– По магазинам, – коротко ответила ты, тем тоном, к которому я уже привык.
– Ладно, – сказал я. – Ладно.
Я видел, что ты ждешь продолжения. Возражений, что ли. Но я ничего не добавил.
– Мы вернемся, – сказала ты. – Позже.
«Когда?» – вот что ты ожидала услышать. Но я сказал: «Хорошо».
Выражение неповиновения, с которым ты нахмурила лоб, сменилось легкой озадаченностью.
– Ну ладно, – сказала ты почти вопросительно. – Тогда… пока.
– Конечно. Пока. До свидания, Имоджен.
Вы ушли, а я смотрел, как вы выходите за дверь, в пугающий день.
Я побежал в магазин.
– Синтия, ты можешь еще минутку тут побыть? Я быстро.
Твоя бабушка одарила меня одним из своих неумолимых взглядов. Сжатый, морщинистый рот в сочетании с этими глазами когда-то принесли ей роль Гедды Габлер.
– Теренс, где ты был? Я тебя звала. Пришла миссис Уикс, хочет поговорить.
– Я был наверху. Слушай, мне надо выскочить ненадолго.
– Но Теренс!..
Я вышел из магазина и последовал за вами, выбрался из пещеры антиквариата на свет. Вы прошли по Блоссом-стрит, через крепостные стены и вниз по Миклгейт. Я держался на расстоянии, когда вы зашли в магазин одежды. Я затаился, когда вы, переходя дорогу, повернули головы в мою сторону. Вы меня не заметили.
Дальше вы отправились через реку и по Усгейт. Я наткнулся на Питера, викария, и он просто завалил меня мягкими улыбками и словами ободрения. Спрашивал, как мы справляемся.
– Нормально, – ответил я, хотя, полагаю, мой встревоженный взгляд через его плечо свидетельствовал о другом. – Правда, справляемся. Бывают тяжелые деньки, но…
Тут я увидел, что вы поворачиваете налево, скрываясь из виду.
– Слушайте, я прошу прощения, Питер, но я ужасно спешу. Поговорим в другой раз.
Я пробежал по Парламент-стрит и увидел две компании ребят, болтающихся вокруг скамеек у общественных туалетов. Ближайшая ко мне группа состояла из парней, рассевшихся на