входа в хранилище, – объяснил Пэркинс. – Дальше – сам. Если кто-то тебя увидит, то можешь сказать, что шел мимо, услышал сигнал терморегулятора, решил проверить.
– А код я на ходу выдумал, а он возьми да подойди, да?
– Код я дал тебе на всякий случай, так и объяснишь. На твоем месте я был бы уже на пути к хранилищу, – холодно заметил Пэркинс. – Ты слишком много пререкаешься. Выбрал неподходящий момент.
– Ты, видимо, плохо меня знаешь, – оборвал его Илья. – А жаль. Давай код. Но пойду не я.
– А кто, боже мой? – не выдержал Пэркинс.
– Слепнев. Говори код. Я перезвоню в любом случае. И будь добр, ответь мне сразу. В ином случае я потяну тебя за собой.
Пэркинс продиктовал цифры. Он положил трубку на рычаг и «видел», как кто-то открыл электронный замок, зашел в хранилище и стал проверять один холодильник за другим. К сожалению, Джошуа Пэркинс не знал, в каком из них находится то, что искал Афиногенов. Поэтому он мысленно молился за него, за его русского друга и за себя так же сильно, как за благополучие собственной дочери, после того как она улетела в Нигерию. Страх заставил его забыть обо всем, что до этого заставляло его жизнь идти ровным ходом. Рот Джошуа Пэркинса был приоткрыт, он в нелепой позе сидел на диване, забыв о своей собаке, которая привыкла в это время задирать ногу около дерева. Мысли обо всем этом казались теперь ужасно неправильными и абсолютно ненужными.
Звонок заставил его вздрогнуть.
– Взял, – услышал он голос Ильи Петровича. – Надеюсь, получится. Вроде бы никто не заметил. Будь на связи. Возможно, самое трудное еще впереди.
Он отключился. Джошуа Пэркинс опустил руку с телефонной трубкой на колено.
– Токси, – позвал он, – дай мне пять минут, и мы пойдем в парк.
Токси был рад, что о нем не забыли. Через пять минут по пути к входной двери Пэркинс наступил в лужу, которую сделала его собака.
– Время смерти два часа одиннадцать минут, – тихо сообщила Лиза и посмотрела на мужа. – Илья, что будем делать?
Андрей Слепнев медленно стянул с кистей рук медицинские перчатки. Колесников последовал его примеру. Потом огляделся вокруг, глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Не видеть бы всего этого, подумал он, но вспомнил, как был счастлив, когда увидел свое имя в списках поступивших на первый курс медицинского университета. Казалось, все это осталось в какой-то чужой жизни. И он, прежний, тоже там остался.
Все вокруг было в крови. Она попала даже на стены этой небольшой операционной. В металлическом лотке, стоявшем на специальном столике, в темно-красной застывшей гуще покоилась пуля. Примерно час назад она вошла в тело человека, который совсем недавно дышал, думал, принимал решения, чего-то боялся и, возможно, кого-то очень сильно любил. А потом, уже внутри тела, эта пуля разлетелась на мелкие части, которые разорвали еще живому пациенту аорту и легкие. Еще три пули прошли навылет, проложив свои траектории через бедро, плечо и селезенку пострадавшего.
У него было очень мало шансов.
От мыслей о том, что где-то сейчас лежат эти три пули, которые славно исполнили