по двум причинам. Во-первых, он чувствовал, что предает память Августы, а во-вторых, опасался, что даже в невинной дружбе его может подстерегать боль.
– Она правда сама тебя пригласила?! – воскликнул Джексон, когда Чарльз рассказал ему.
– Да. Она не совсем обычная женщина. Актриса.
– А, тогда понятно. Что ж, пользуйся возможностью, Чарли. Говорят, актрисы всегда быстро соглашаются запрыгнуть в постель.
– Только не эта, – возразил Чарльз.
Это была одна из немногих вещей, которые он мог с уверенностью утверждать в отношении Уиллы Паркер.
Глава 10
Сказать, что синяя визитка была старой, было все равно что назвать Атлантический океан прудом. Изрядно поношенный сюртук обошелся Чарльзу в четыре доллара.
– Будешь мне должен, – заявил Деревянная Нога. – Я, конечно, не против романов, но у меня нет привычки ссужать их деньгами.
Галантерейщик нашел и ношеный шейный платок, а еще на один доллар, взятый взаймы у нового партнера, Чарльз купил немного макассарового масла для волос. Одевшись и пригладив длинные, непослушные волосы маслом, он решил, что выглядит ужасно глупо и чересчур франтовато.
Видимо, двое негров в зеленых бархатных ливреях, которые встречали гостей у входа в элегантный отель «Нью-Плантерс-Хаус», решили так же. В Сент-Луисе было два отеля с таким названием. Чарльз передал поводья мальчику-слуге и прошел между швейцарами. Его армейская выправка и слегка зловещее выражение лица предостерегли их от каких бы то ни было замечаний насчет его вида.
Уилла встала с одного из плюшевых диванчиков в просторном холле. Ее открытая улыбка слегка успокоила Чарльза.
– О! – воскликнула девушка. – Для индейского торговца вы даже очень элегантны.
– Просто особый случай. Нечастый для меня. А вот вы действительно элегантны.
– Спасибо, сэр. – Она взяла его под руку и повела в ресторанный зал.
С помощью какой-то удивительной магии женственности, непостижимой для Чарльза, девушка буквально сияла красотой юности, несмотря на то что одета была почти во все черное. Ее наряд состоял из пышной юбки с кринолином, свободной шелковой блузы и маленькой шляпки с крашеным черным пером; в руке Уилла держала черную атласную сумочку. И только белые кружева, обрамлявшие шею и кисти рук, добавляли ее образу драматического контраста.
Надменный метрдотель попытался усадить их за кадкой с папоротником у входа в кухню.
– Нет, благодарю вас, – вежливо сказала Уилла. – Я миссис Паркер из театра Трампа. Многие наши зрители по моему совету приходят насладиться вашей кухней, и я не хочу сидеть за самым плохим столиком. Вот тот, в центре, пожалуйста.
Это был столик на четверых, но метрдотель, сраженный обаянием Уиллы, проводил их к нему и еще долго пространно благодарил гостью.
Мягкий газовый свет и свечи на столах создавали утонченную, интимную атмосферу в шумном зале. Несколько джентльменов прекратили беседу и с восхищением повернулись к Уилле. Ее черный строгий наряд и живые голубые