на Артура из-за переезда, а он злился, потому что она злилась и потому что к шестидесяти пяти годам ему совершенно нечем было похвастаться, в то время как его ровесники уже вовсю почивали на лаврах. Безусловно, он любил жену – глубокой и непреложной любовью. Но такую любовь испытываешь к коллеге, к профессиональному сопернику, с которым вынужден десятилетиями делить один кабинет. Артур целиком и полностью зависел от Франсин: она без устали напоминала ему, кто он такой и где ему хорошо. Но, увы, их брак нельзя было назвать счастливым.
Падая в тот вечер на кровать Ульрики – его тело стремилось из оси Y к оси X, а Ульрика расставила колени на (1,0) и (–1,0), – Артур, до сих пор успешно боровшийся с соблазнами и без труда утолявший даже самое сильное влечение двухминутным уединением в кабинке университетского туалета, в кои-то веки позволил себе маленькую слабость. Артур, с его врожденной рачительностью, привычкой во всем себе отказывать и презрением к материальной культуре, позволил себе самое материальное удовольствие на свете. От секса никуда не денешься, как ни юли. Можно либо сдаться, либо до конца жизни презрительно (и тщетно) отпихивать его ногой.
Артур сдался.
Обычно они трахались в квартире Ульрики. Иногда – в его кабинете (Артур дважды спускал в горшок с пластиковой диффенбахией). Во время этих страстных актов прелюбодеяния, вдали от химиотерапии, головных платков и таблеток, он заново познакомился со своим набухшим естеством – твердым, горячим, багровым, злобным, радостным – и вспомнил, каково это, когда женщина шепчет слово «член», имея в виду твой. Дабы отогнать мысли о смерти, излишки времени Артур тратил на фантазии о том, как Ульрика садится ему на лицо, и ее клитор прорастает ему в рот, словно пробивающий землю побег в ускоренной съемке.
Секс у нее дома имел особую прелесть. В подвал студенческой общаги проникала очищенная методом осмоса энергия молодости, юных восемнадцатилетних тел – в комнатах наверху девицы и парни лишались невинности, оттачивали свои навыки. Артур, слегка потерявший былую хватку, не отставал и заново оттачивал свои.
Ульрика Блау была не просто его любовницей, но и, скорее всего, блестящим ученым. Удостовериться в этом Артур не мог, поскольку ничего не смыслил в истории и литературе Средних веков, однако резюме Ульрики, скачанное с сайта факультета, внушало уважение. Хотя в послужном списке значились лишь европейские издания, нетрудно было предположить, что журнал Mittelalterliche Geschichte[3] обладает высоким престижем. Ульрику любили студенты и коллеги: каждый встречный желал ей доброго утра. Ее ум и обаяние выводили отношения на новый уровень. Ульрика – не просто любовница, не какая-нибудь пустышка-вертихвостка, а женщина основательная, состоявшаяся.
И зачем же ей понадобился Артур?
Этот вопрос иногда приходил ему в голову. Ее ум, красота и подкованность, его плешка. Тридцать лет разницы в возрасте. Однажды ночью, мучаясь угрызениями совести и допивая шнапс из ее шкафчика, он спросил:
– Почему ты выбрала меня? А не какого-нибудь молодого, подающего надежды профессора?
– Только