Мы не хотели!
Еще одна пощечина.
– Лжешь. В понедельник ты следил за мной. А твой друг весь вечер ходил за мистером Денофрио. И вы оба околачивались вокруг цирюльни. Ну-ка, говори правду. Быстро.
– Мы думали, что вы вампиры, и решили проверить.
Я открыл рот от изумления. Мужчины посмотрели друг на друга. В темноте не видно было, улыбаются они или нет.
– Мистер Денофрио? – спросил Иннис.
– Мистер Иннис? – спросил Денофрио.
– Можно мы пойдем? – спросил Кевин.
Иннис наклонился и что-то сделал с креслом, в котором сидел мой друг. Подлокотники выдвинулись вперед и перевернулись – с обратной стороны обнаружилось нечто вроде двух белых желобков. Руки Кевина теперь удерживали два кожаных ремня. Подголовник разошелся на две половины, опустился и зафиксировал его шею. Похоже было на специальный поднос в кабинете у зубного, туда еще нужно сплевывать.
Кевин не кричал. Я думал, Денофрио сейчас и с моим креслом сделает то же самое, но тот просто положил свою большую руку мне на плечо.
– Мальчик, мы не вампиры, – сказал Иннис. Он подошел к шкафчику, открыл ящик, достал лезвие, с которым совсем недавно баловался Кевин, и раскрыл его. – Мистер Денофрио?
Второй мужчина сдернул меня с кресла и потащил к двери, что вела в подвал. Отпер замок. На пороге я успел оглянуться: мой друг в ужасе смотрел, как Иннис медленно проводит лезвием по его руке. В белый эмалированный желоб хлынула кровь.
Денофрио поволок меня вниз, в темноту.
Цирюльник заканчивает, подравнивает мне височки и поворачивает кресло к зеркалу.
Провожу пальцами по щекам и подбородку: идеально гладко, и ни одного пореза. Острое лезвие в руках искусного мастера, – после такого бритья не чувствуешь никакого зуда или раздражения.
Киваю. Он едва заметно улыбается и убирает полосатую салфетку.
Встаю и снимаю пиджак. Цирюльник вешает его на крючок, а я усаживаюсь обратно в кресло и закатываю левый рукав рубашки. Мужчина включает маленький радиоприемник, из которого звучит музыка Моцарта.
В подвале горело множество свечей. Почти как в церкви, которую посещал Кевин. Он как-то водил меня туда и рассказывал, что такие свечки ставят за здравие или за упокой. Платишь деньги, зажигаешь и читаешь молитву. Только друг точно не знал, обязательно ли платить деньги, чтобы молитву услышали.
Почти все пространство этого узкого помещения занимала двадцатифутовая каменная плита. На ней лежал кто-то огромный, весом не менее полутонны. Гладкие серые складки опускались и поднимались в такт дыханию.
Рук не было видно. В толстых жировых морщинах едва намечались ноги. Повсюду торчали какие-то трубки, виднелся заржавленный раструб. Я перевел взгляд на голову существа.
Представьте себе гигантскую пиявку весом в полтонны, десяти футов длиной и пять-шесть футов в обхвате. Существо лежало на спине. Его покрывали наслоения серо-зеленой слизи, с туловища свисали ошметки кожи. Под прозрачной, похожей