танками как кувалдой, – опередил Шалин, расстилая карту, плотно испещрённую красными и синими значками. – Стремится снести всё перед собой.
– Вот, мой начштаб истину глаголет. Ввинчиваться в оборону бессмысленно. Эшелонированная она. Танки окажутся зажатыми между нашими линиями. Я тоже думаю – ударит в лоб со всей дури, пустит тяжёлую технику впереди. На психику надавит, чтоб мы побежали. А на первую линию Ватутин поставил 6-ю гвардейскую армию, у них танков мало. Да и противотанковой артиллерии не хватает. Пехота, царица полей с противотанковыми ружьями. Чую, наша вторая линия очень быстро вступит в бой.
– Если в лоб, то немец выйдет прямо в меня, – палец Кривошеина уткнулся в карту у деревеньки Яковлево. – Дорога Белгород – Курск и равнина вокруг именно к такому решению его подтолкнёт. Речки, балки, холмы, леса – места вроде как много, но развернуться негде.
– А если выстоишь, Сёма, точнее – когда выстоишь, куда ж тебе деться, фельдмаршал в обход двинется.
– Вот опасное место, заманчивое, но узкое, – опытный в чтении карты Шалин показал на пятно чуть восточнее красного овала, показавшего дислокацию корпуса Кривошеина. – Под Прохоровкой, между железнодорожной станцией и излучиной реки. Если нам с немцами в этом бутылочном горлышке придётся столкнуться, победит тот, кто закрепится в узости. За нашим левым соседом придётся приглядывать. Стоит Манштейну взять Прохоровку, наш левый фланг – голый.
– А Ватутин прикажет наступать, – вернул разговор к началу Кривошеин. – И ведь нельзя не наступать, если соседи двинули. Или у них фланги останутся голые.
– Значит, свяжусь с ними и аккуратно договорюсь бросаться в атаку без лишней спешки, – кивнул Катуков. – Иначе – здравствуй, очередной Харьков. А пока, Сёма, вкапывай танки по башню. Гетмана я уже предупредил. Михаил, проверь, как он исполнил.
Андрею Гетману, командовавшему 6-м танковым корпусом, Катуков доверял меньше. Ещё один корпус за номером тридцать первым в армии только формировался.
По идее, советский мехкорпус должен противостоять немецкой дивизии, армия – корпусу Панцерваффе, а фронт – армии. Но лишь в теории, на практике так получалось не всегда.
– Закопаемся, дело не хитрое, – палец Кривошеина навис над северным обрезом карты, у Курска. – Жуков уверял, основной удар готовится по Центральному фронту Рокоссовского. Так что здесь ещё цветочки, ягодки у нас за спиной вырастут. Как бы не пришлось воевать с перевёрнутым фронтом.
– Не накаркай! – оборвал его Катуков. – Всё-таки не сорок первый год и Рокоссовский не лыком шит. Но продумаем и худший вариант…
Белгород, 28 июня 1943 года
Очень похожая карта, только с пометками на немецком языке, лежала на столе перед генерал-фельдмаршалом Эриком фон Манштейном, командующим группой армий Юг. Военный старой прусской школы, он бы и не подумал обсуждать с командирами армий или корпусов просчёты вышестоящего командования. Ему сверх всякой меры хватило разговоров