прочему, слишком долго Михаил слонялся без дела и жил без каких-либо правил и теперь боялся, сможет ли он найти в себе силы отказаться от бродяжничества и начать работать. Михаил долго и безуспешно пытался прогнать из головы множество страхов и сомнений и не заметил, как рассвело. С зарей запели петухи, и лишь Михаил уснул, его разбудил голос Анатолия:
– Как же я хорошо выспался, пора вставать. Пить больше не будем, время делать зарядку, – Михаил подавил внезапно накатившее раздражение и поднялся с дивана, от мягкости которого ныло все тело. Анатолий, в чем мать родила, выбежал во двор, схватил два ведра и под пристальным взглядом недоумевающего гостя побежал к колодцу. Набрав в обе емкости воды, он поставил ведра и начал бегать вокруг колодца, то приседая, то делая выпады, то ходя гуськом. Пару раз он звал Михаила присоединиться, но тот, лишь поежившись от холода, застегнул куртку. В завершение сего мероприятия Анатолий вылил на себя оба ведра и, набрав новые, окатил Михаила с ног до головы. Михаил хотел было выругаться, припоминая все крепкие словечки, но с трудом сдержался. Анатолий просверлил гостя взглядом и, резко толкнув, прижал его к стене дома. Бродяга опешил.
– Ударить меня хочешь? – брызжа слюной, закричал Анатолий.
Михаил лишь молча смотрел в налитые кровью глаза хозяина дома.
– Умывайся, здесь есть правила. Не вздумай их нарушать, – Михаил ничего не ответил в надежде поговорить с Анатолием, когда он успокоится, подумав, что тот просто встал не с той ноги.
Промокший до нитки Михаил уселся на лавке у дома. Вскоре вышел Анатолий и присел рядом.
– Ты извини, с утра я бываю вспыльчивый, просто делай, что положено, и тогда мы с тобой поладим, – проговорил он как ни в чём не бывало.
Понимая, что выбор у него сейчас не велик: оставалось просто уйти или принять извинения, – Михаил кивнул в ответ.
– Вот и славно. Раз уж ты замерз, у меня есть для тебя работа. Анатолий вынес из дома топор и направился в лес, промокший Михаил послушно побрел следом. Выйдя на опушку леса, Анатолий передал топор и указал рукой вдаль.
– Там несколько поваленных деревьев, их нужно разрубить и наколоть, потом вернешься, возьмешь телегу и перевезешь дрова, а я пока приготовлю место, куда их сложить.
С этими словами Анатолий удалился, а Михаил побрел на делянку, где его взору предстало с десяток поваленных берез. Устало выдохнув, он принялся за дело. Поначалу работа спорилась, но спустя час азарт покинул Михаила, уйдя вместе с силами. Парень с трудом передвигал ноги, мышцы которых начали атрофироваться из-за маленькой нагрузки и постоянного сидения на холодном гранитном полу, а руки стали чужими и то и дело норовили выронить топор, ставший теперь настоящей кувалдой.
– И все ведь это из-за водки, – вскричал Михаил, бросив топор в растущую рядом березу. – Все, завяжу, на кого я стал похож, дерево разрубить не могу.
Михаил уселся на пенек и вытер руками полившиеся из глаз слезы.
– Трудотерапия,