всё же!
Я резко сменила тон и остановилась:
– Хочешь прощения?
Мелисандр по инерции сделал шаг вперед, потом с интересом качнулся обратно.
– Хочу-у, – протянул он загадочно.
«Загадошшшно,» – как сказал бы кентавр Патрициус, шолоховский перевозчик с желтыми стременами, любитель местечковых сплетен.
Я вздохнула:
– Дай мне денег.
Глаза Мелисандра полезли на лоб.
Я присела на угол каменной скамьи на набережной, подобрала плоский булыжник и с размаху пустила его прыгать по воде. Тихий плеск успокаивал… Всех, но не чаек, прикорнувших на парапете: с нецензурной чаячьей бранью они взлетели и раскрасили свое отступление авангардными белыми кляксами.
– Я оказалась тут случайно, и теперь хочу вернуться домой. Я собиралась продать значок Ловчей, но этого все равно не хватит на билет до Шолоха. Курс лесного золотого упал этой весной, так что выручу совсем немного, и… – я махнула рукой. – Короче, мне нужны деньги. Раз уж судьба подкинула мне тебя, я рискну их попросить. Как бы идиотски это не звучало – в наших обстоятельствах.
Мелисандр задумчиво опустился на скамейку рядом со мной.
Поглядел в никуда, удивленно покачал головой, будто отвечая каким-то своим мыслям, и, наконец, хлопнул в ладоши:
– Будут тебе деньги, Ловчая. Не парься. А пока хочешь интересную историю?
– Ну, не очень, – призналась я.
Кес только хмыкнул и нагло взъерошил мне волосы своей здоровенной лапищей:
– Не хочешь – не надо. А что насчет хорошо прожаренного стейка?
Желудок предательски заурчал. Громко, требовательно, как гномья оперная солистка на премьере… Мелисандр заржал и жестом поманил меня обратно к косым рядам кабаков.
***
Очень скоро мне начало казаться, что жизнь моя прекрасна и удивительна, Шэрхенмиста – лучшее место для внепланового отпуска, а Мелисандр Кес – чудеснейший из людей. И неважно, что это он забил первый гвоздь в мой карьерный гроб детектива по делам мигрантов.
– Магия, Мелисандр! – орала я, перекрикивая очередной троллий коллектив с саксофонами. – Магия оказалась такой фигней, ты бы знал! Есть она, нет ее – вообще по барабану! Стоило волноваться!
Историк скалил белые зубы, с готовностью кивал, подкладывал мне на тарелку сочный фиолетовый виноград:
– Я то же самое думаю про карьеру. Всю жизнь мечтал дорасти до старшего Свидетеля Смерти, а теперь вижу, что моё призвание – совсем в другом.
– В чем? В воровстве? – слишком громко хихикнула я.
Сидевшие за соседним столиком эльфы замерли: их остренькие уши дружно свесились по сторонам от пышных причесок – так лепестки у сорванного тюльпана вдруг отходят от стебля после трех дней в вазе.
Мел вытаращил глаза и с силой наступил мне на ногу под столом.
– В баловстве, говорю! – «уточнила» я еще громче. – В баловстве с этими дешевыми амулетиками, да?
Эльфы успокоились. Мелисандр тоже.
– Да, – подтвердил он. – Тайны амулетов разрастаются,