пару лет назад в Нью-Йорке. Он очень любил эту вещь. Клара не забыла, как он был раздосадован, когда толстовка пропала. Когда же это точно случилось?
Женщина проследила за ее взглядом. И моментально начала закрывать дверь.
– Я убавила звук, теперь проваливай! – сказала она, и ошеломленная Клара замерла на несколько секунд перед закрывшейся дверью.
Клара вспомнила слова соседки: «Где Люк?», – произнесенные в тот день, когда он пропал, со странной хитрой ухмылкой на лице.
– Открывай! – закричала она, барабаня по двери. – Открой немедленно эту гребаную дверь!
Но музыка грохотала и дверь была по-прежнему закрыта. В конце концов, испустив вопль отчаяния, Клара спустилась к себе. Когда же пропала толстовка? Примерно в то же время, как к ним забрались в квартиру? – Похоже, что так, – подумала она. Они были уверены, что ничего не пропало, но… возможно, полиция не могла понять, как непрошеный гость проник к ним, так как на протяжении всего времени эта непрошеная гостья жила в том же доме? Это она отправляла письма?
– Ты в порядке? – спросил Мак, когда Клара примчалась обратно. – Ты словно призрака встретила.
Не отвечая, Клара достала телефон и нашла номер сержанта Андерсона. Он ответил в ту же секунду.
– Привет, это Клара Хейнес, – сказала она. У меня кое-что есть, что я…
– Клара, хорошо, что вы позвонили. Я и сам собирался вам звонить. Мы тут откопали нечто интересное. Как быстро вы сможете к нам приехать?
9
Однажды днем, пока Даг был на работе, я позвонила, мои пальцы дрожали, когда я набирала телефонный номер. Услышав гудок, в приступе паники я чуть не повесила трубку. Потом раздался щелчок на другом конце провода знакомый голос произнес: «Слушаю», – и слова застряли у меня в горле. «Алле? Алле?» – прозвучало с нетерпением. «Пожалуйста, не молчите».
Так странно было вновь услышать этот голос спустя столько лет, осознавая, что его обладатель сейчас стоит в когда-то хорошо известном мне доме. Мысленно я представила зеленовато-голубые обои в холле, выложенный елочкой паркет и рассеянные по нему лучи света. На мгновение я вернулась назад, вдохнула привычные запахи – лавандовой полироли для мебели, свежего кофе и смеси из сухих цветочных лепестков в вазочке на подоконнике, услышала тиканье часов над верхней ступенькой лестницы и заглянула в знакомые глаза, которые в те дни часто утопали в слезах. Я тяжело сглотнула, и, наконец, сказала шепотом:
– Это Бет Дженнингс.
Воцарилась абсолютная тишина.
– Пожалуйста, – взмолилась я. – Пожалуйста, не вешай трубку. Нам нужно встретиться. Я хочу поговорить с тобой. – И тут я расплакалась. – Мы можем увидеться?
В ледяном голосе прозвучали панические нотки:
– Исключено. Мы договорились. Ты дала слово.
– Знаю, – ответила я. – Я бы никогда не позвонила, если бы не находилась в таком отчаянии. Мне необходимо поговорить о произошедшем. Я думала, что смогу жить с тем, что мы сделали, но, по всей видимости, – нет.