я со своей подружкой, Анечкой, попала в один батальон. Пришли, доложились, командир роты говорит, утром пойдем в атаку. Мы: «Вы-то идите, а мы-то чего? Найдем себе местечко, будем обстреливать». «Ничего, там место найдешь!» И мы с Аней пошли в атаку. Там маленький пятачок, сарай, в нем немцы. А кругом болота, лиман, камыши. У меня ботинки 43-го размера были и я отстала, иду, а навстречу два матроса: «Ой, Маша, всех наших побили. Наша разведка… ее бы саму всю побить!» Оказывается, у немцев в сарае стояла пушка типа нашей 45-мм, а наверху миномет, и по берегу 19 пулеметов. В результате всех покосило, только они вдвоем раненые успели уйти. А Аню немцы в плен взяли, потом изнасиловали и повесили. Похоже, когда взяли в плен немцев, я подошла к одному, говорю, открой рот. Командир говорит, не лезь, а то попадешь под трибунал…
Пришли на КП, встали в оборону, девчонки из другого батальона говорят – мы идем на охоту… А у меня отобрали винтовку, говорят – успокойся, потом пойдешь. В ночь с 3 на 4 февраля я пошла на охоту. Мне один лейтенант говорит: «Маша, давай, я с тобой пойду». На охоту надо обязательно надо вдвоем ходить, один наблюдает, второй стреляет. Пошли. Он был начальник похоронного бюро, говорит: «Ты думаешь, мне приятно хоронить? Надо вытаскивать документы, отправлять похоронные письма». Пришли на передовую, отошли от наших окопов, рассветает, тихонечко дождь моросит. Вдруг один немец выходит, говорит: «Русский солдат, давай…» Я говорю, я тебе сейчас дам. Только он присел, я нажимаю спусковой крючок. Он сразу упал. На его крик еще подошли, я их всех уложила. И пошли скорей оттуда. Ребята-артиллеристы говорят – уходите скорее, тут сейчас месиво будет. Прихожу, села и плачу. Командир говорит: «Ты чего ревешь?» – «Ничего, мало убила». Я тогда еще письмо получила, что 19 января 1943 года под Краснодаром погиб папа, он автоматчиком был. Потом еще несколько раз сходила на охоту. А потом немцы бежали и бежали…
Тогда, в марте, много наших девушек погибло. Сначала Аня погибла, она такая спокойная была. Я что-нибудь психану, она меня успокаивает: «Спокойно, нервы не мотай». Девчонки из школы говорили: «Маш, тебе повезло. Ты боевая, а Аннушка тебя уравновешивает». 7 марта погибла Зина. Она нашла себе воронку, и оттуда, когда по берегу шли немцы она их потихонечку: щелк, щелк – и себе делала заметки на винтовке. Мы в разных ротах были, встречались только на отдыхе. Я ей говорю: «Зина, ты чего с одного места стреляешь?!» – «А что?» – «Тебя пристрелят». Она с одним мальчиком из Барнаула и вдруг 7 вечером он идет и ее несет. Немцы заметили, откуда она стреляла, и обстреляли ее. А 8 марта погибла Попандополова Оля. Она была старше всех нас, с 1919 года. Автоматчики потом рассказывали – она только привстала на колено, и пуля ей в лоб попала.
Потом меня перебросили в рыбацкой лодке на Малую землю, а со мной Тонечку Бобкову, санинструктора.
Она уже была на Малой земле, у нее дед рыбаком был. И вот он 6 февраля пошел посмотреть, куда можно высадить танки, все считали, что придут 83-я, 255-я, 79-я бригады, 50-я и 165-я дивизия, вышел из блиндажа, а тут немцы обстрел начали и ему два осколка досталось, один