с малых лет? Не-ет, придет и мой час отвести искалеченную душу… Есть у меня верные люди средь бывших московских стрельцов, к Стеньке еще в Царицыне примкнувших по великой глупости. Умыслили мы Стеньку ухватить и в Москву живьем привезти. А не удастся живьем, так хоть воровскую голову в мешке… Беги, князь, авось свидемся!
– Добро же, помогай вам Бог в святом деле! Попомню я пред государем твою верную службу, – пообещал воевода Юрий Никитич, высматривая путь, как ему удобнее выбраться из обоза.
– Хотя бы имя мое анафеме не предали, будто ушел я с вором своей волей и служу ему с охотою, – попросил камышинский воевода, проворно подхватил свой бердыш – к обозу подбегали еще стрельцы из войска атамана Разина – и побежал вслед за пешими стрельцами.
Следом же, выбрав удачный момент, и воевода Борятинский верхом на голой спине лошади, переодетый в кафтан обозного возчика, неприметно поскакал в сторону от казаков.
А у разинских конников словно крылья за плечами выросли! Они настигали уходящих рейтар, раз за разом схватывались с ними, рубили, теряя в сече то одного своего сотоварища, то другого…
– Миша-а, – прокричал сбоку неутомимый Еремей Потапов, – гляди, походный атаман знаки подает!
Сотник, заметив знак атамана Лазарки Тимофеева попридержать коней, зычно крикнул своим конным стрельцам:
– Осади-и! Осади, ребята! Всем собраться под прапорец! Не зарывайтесь далее! Видите, запорожцы атамана Бобы уже поворотили от Свияги! Отходи к обозу! Нас походный атаман там ждет!
Подъехали разгоряченные боем друзья, а более всего сиял Еремей Потапов от счастья, выпавшего на его долю словить самого воеводу Борятинского. Лицо его сияло радостью, хотя и был задет рейтарской пикой в левую ногу и теперь держал кровоточащее место ладонью. Рядом с Еремеем ехал рыжий, с бесцветными бровями Гришка Суханов и настаивал, что надо спешно перевязать рану.
– Что с того – невелика! – беспокоился Гришка, светло-желтые глаза его глядели строго. – Присыпь толченым кровавником, завяжи, иначе попадет зараза, загноится!
Завидев походного атамана Лазарку, который и в седле сидел как-то боком, левым вздернутым плечом вперед – это после одной драки в крымском набеге, когда татарское копье ударило ему в спину и покалечило, – сотник Михаил Хомутов издали порадовал Тимофеева вестью, которой и Степан Тимофеевич будет несказанно рад:
– Удача, атаман Лазарка! Мой стрелец ухватил воеводу Борятинского в плен! Цел в руки дался, изверг, не посмел супротив Еремки Потапова саблей биться!
Лазарка Тимофеев весь засиял от такой новости, послал нарочного к атаману Разину с этой радостной вестью и приблизился к самарским стрельцам в окружении возбужденных, еще не остывших от конного сражения казаков.
– Где ты, сотник, воеводу видел? Как дело было? – спросил атаман Лазарка, натягивая повод, чтобы конь успокоился и не перебирал ногами.
– Да как же! – весело отозвался Михаил Хомутов, полыхая румянцем чистого лица, словно вдоволь набегался