Пора нам познакомиться. Я – Гриша, а ты, слышал, Ксюша. Не хочешь выпить на брудершафт?
– Нет, – ответила я. – Мы с тобой и так вроде уже на «ты». Я в доме няня. Мне с марихуаной и выпивкой тут не задержаться. Да и не люблю я все это.
– Да ладно. Хоть посиди рядом. Я тебя даже не рассмотрел еще ни разу. Ты вроде ничего. Расскажи о себе.
Я села на шезлонг, который стоял на относительно безопасном расстоянии от Гриши и его псов, и постаралась говорить без дрожи в голосе. Боялась я его больше, чем собак.
– Да, собственно, нечего и рассказывать. Просто приехали с мужем из России. Погреться, немного заработать. Там у нас кое-что случилось.
– Долг за квартиру? – нетрезво заржал Григорий. – Или от ипотеки сбежали?
– Типа того, – сухо ответила я. – Слушай, возьми собак на поводки. Мне нужно здесь детские вещи забрать, а то хозяйка рассердится. И надо бежать: дети проснутся, захотят пить.
Он лениво, растягивая удовольствие от моего страха, поднялся, прицепил поводки к ошейникам и уставился на меня.
– Я издалека думал, что ты ничего. А теперь рассмотрел: да ты красотка. Люблю таких. Локоны до плеч, глаза, как каштаны, а губы, как у Мэрилин Монро. У хозяина висит портрет. Уж не знаю, что он на него делает. Слушай, я живу вон в той рощице. Не зайдешь в гости?
– Спасибо, но точно – нет. Мне не нужны неприятности.
– Так ночью все спят. Какие неприятности. Мы могли бы договориться и по деньгам.
– Я не проститутка, Гриша, если ты не понял. Какие у тебя проблемы? Поищи в Инете, позвони, девушка к тебе приедет. Или несколько. И как Монро, и как Лиз Тейлор, и как Кидман с Пенелопой. Для русских в Америке – все Голливуд. Я – точно нет. Забудь.
– Это ты зря. Я чаще всего делаю предложения, от которых не отказываются. Когда мне идут навстречу, жизнь складывается: хозяева добрые, деньги стремятся к увеличению. Если нет, собаки сердятся, камни становятся скользкими, дети болеют. Мало ли что…
– Ах ты… – слова «скотина» и «подонок» я прикусила на кончике языка. – Не люблю, когда мне угрожают. В свете того, чего ты хочешь, это ничему не способствует. Боюсь, ты не знал человеческих отношений. Давай оба попробуем, постараемся, может, и поймем друг друга. А пока я пойду.
Я влетела в свою комнату со сведенными от паники и ненависти зубами. Сердце колотилось так, что его стук могли услышать через стенку. Из всех возможных опасностей дома эта наглая тварь – сейчас самая очевидная беда.
Я вспоминала его широкое лицо с перебитым носом, мерзкие, растянутые в кривой улыбке губы, беспощадные глаза, огромные руки… Такие ни от чего не отказываются, не забывают, не прощают. И, в отличие от собак, они необучаемые – не знают команд «Фу», «Стоять», «Сидеть». Какая жалость.
Часть вторая. Путь домой
Кровь под фонарем
Как описать прошедшие с тех пор полгода? Мои хозяева стремительно менялись внешне.
Александр, совсем недавно вполне себе подтянутый, стройный качок, которому сразу и